Онлайн книга «Безмолвие»
|
Осторожно, стараясь не шуметь, он вернулся в спальню и, убедившись, что Кэтрин спит, отключил телефоны и задернул все шторы. Понимая, что будет дальше, детектив хотел, чтобы в комнате было сумрачно и тихо. Ждать осталось недолго. Скоро репортеры станут лагерем на улице и начнут обрывать телефоны. Закрыв на ключ входную дверь, Хант захватил с собой газету. Первой остановкой на маршруте стала больница, поскольку до нее было ближе всего. Проехав с милю по обсаженным деревьями улицам, он пересек четырехполосное шоссе и свернул в медицинский район, где в тени высотки, как грибы после дождя, теснились офисы, аптеки и клиники. Оставив машину на парковочной стоянке, детектив прошел по переходу на первый этаж больницы, над приемной, спустился по ступенькам и, предъявив жетон, обратился к круглолицей женщине за столом вишневого дерева. – Джеймс Киркпатрик. Какая палата? Кто лечащий врач? Пальцы простучали по клавишам. – Э… седьмой этаж. Клайд нахмурился. – Седьмой? Точно? – Да. Психиатрическое отделение, охраняемая палата. Доктор Патель. Поблагодарив регистраторшу, он направился к лифту. Психиатрическое отделение, охраняемая палата… За Киркпатриком наблюдали из опасения, что он может совершить самоубийство. * * * Поиски доктора Пателя заняли пять с половиной минут: тридцать секунд занял подъем на лифте, и пять минут ушло на ожидание у запертой двери. – Извините. Извините. – Доктор возник у него за спиной с чашкой кофе в одной руке и рогаликом в другой. – Мне сказали, что вы здесь. Этот кафетерий… – Жонглируя чашкой, рогаликом и картой-ключом, он протянул детективу руку. – Виджай Патель. Приятно встретиться. Хант пожал протянутую руку. – Не в первый раз. Дело прыгуна. – Да, да. Точно. Четыре года назад. Подросток. Вы здесь насчет Джеймса Киркпатрика? – Доктор провел карточкой по черной коробочке у двери. Когда замок щелкнул и дверь открылась, он кивнул головой влево и придержал дверь ногой. – Поговорим у меня в офисе. Не против, если я заодно перекушу? В офисе доктор Патель сел за заваленный бумагами стол и освободил место для чашки и рогалика. Сорок с небольшим, светло-коричневая кожа, легкая седина на висках. На носу – очки в тяжелой оправе. Лоб узкий, подбородок мягкий. Общее впечатление приятное. Выражение лица слегка смущенное. Легкая улыбка. Все соответствовало тому, что детектив уже знал об этом человеке. Патель работал на округ и получал зарплату от округа, но дипломы на стене из Дэвидсонского колледжа, школы Дьюка и Гарварда… Либо благодетель, либо классический неудачник. Хант склонялся к первому. – Извините за беспорядок. Дочь играет в летней хоккейной лиге. Я у них помощник тренера. Он произнес это мимоходом, но его слова подтвердили теорию Ханта. – Мне нужна информация по Джеймсу Киркпатрику. Все, что можете сказать. Доктор отклонился к спинке стула и поставил ногу на открытый ящик. – Мне казалось, Киркпатриком занимается служба шерифа. Хант внес первую поправку в свою оценку. Да, благодетель, но не глупец. – Читали? – Патель взял со стола газету. На первой странице – фотография Джонни. – Тогда вы знаете, почему я здесь. – Шериф предупредил меня, что вы можете прийти. Я сочувствую вашей семье. Меня не было здесь, когда погибла сестра Джонни, но я знаю о вашей причастности к тому расследованию и о том, что вы женились на матери мальчика. Мне всегда казалось, что это правильно. Надежда, вырастающая из руин. Возможность начать все с нуля. – Да, правильно. Было и есть. – Хант помолчал, оценивая настроение сидящего напротив человека. – Шериф сказал вам не разговаривать со мной? – Он выразился в том смысле, что в моих интересах просто избегать вас. – Тем не менее мы здесь. Патель улыбнулся. – Для меня на первом месте семья – неважно, моя собственная или чья-то еще. Если б моя дочь оказалась в тюрьме, я сделал бы все, возможное и невозможное, чтобы вызволить ее. Итак, детектив, – доктор отпил кофе, – что я могу вам сказать? – Спасибо, доктор. Ценю ваше отношение. За мистером Киркпатриком ведется наблюдение? – Да. – Можете сообщить, на основании чего? – Мистер Киркпатрик пытался покончить с собой в отделении неотложной помощи. – Как? – С помощью скальпеля. Помощник шерифа успел ему помешать. – Ему дают успокоительное? – Он в сознании, если вы об этом спрашиваете. – Мне можно его увидеть? – Только издалека. Не хочу, чтобы он волновался. Хант проследовал за Пателем ко второй двери, затем по чисто вымытому коридорчику. Здесь было тише, чем представлял себе детектив. – Мы останемся в коридоре. – Доктор остановился у двери с окошечком, через которое Хант успел увидеть кровать и ремни. – Согласны? Детектив кивнул, и Патель открыл дверь. Киркпатрик лежал на спине, пристегнутый к кровати ремнями, с перевязанной сломанной рукой. Глаза его были открыты, губы шевелились. Каждые несколько секунд щека дергалась от тика. – Он говорит? – О смерти своего друга – ничего. Хант понаблюдал за пациентом еще несколько секунд. Киркпатрик не моргал. Глаза у него были кроваво-красные и влажные. Потрескавшиеся губы постоянно шевелились. – Давно в таком состоянии? – Всю ночь. – Что говорит? – Это своего рода мольба о прощении, повторение одних и тех же слов. Ничего другого с тех пор, как шериф доставил его сюда, он не произнес. – О болоте тоже ничего? – Ничего. Хант приник к двери. Киркпатрик задергался, конвульсии сотрясли все тело. Голова заметалась по подушке из стороны в сторону. На лице блестели покрытые мазью царапины. – Что именно он говорит? – Это невозможно слушать. – Доктор скрестил руки на груди и прислонился к дверному косяку. – Несчастному кажется, что он убил собственную мать. * * * Хант задержался еще минут на десять, задавая те же вопросы и получая те же ответы. Нет, пациент не говорил о болоте. Нет, доктор Патель не может сказать, поправится ли он в ближайшее время. – Представьте хрустальную вазу. А теперь представьте, что она упала с огромной высоты. Может быть, ее удастся собрать, а может быть, и нет. Время и старания – вот что сейчас требуется. Хант предпринял еще две попытки копнуть глубже, но доктор не знал ничего. – В физическом плане его состояние удовлетворительное. Все остальное… – Патель развел руками, и Хант лишь разочарованно вздохнул. |