Онлайн книга «Страж водопоя»
|
– Пожарники, – Светка тоже догадалась. – Только непонятно, что тушить собираются. – Может, от паразитов опрыскивают? – предположил я. Но оказалось, что от паразитов пожарные ничего не опрыскивали, – над головой у одного из них вспыхнул воздух, и прочертилась широкая огненная дуга. Она на мгновение зависла в воздухе, затем пролилась в поле огнём. Рожь мгновенно вспыхнула. И другие пожарные ударили, и огонь расплескался по сторонам, на секунды над озером поднялся чёрный масляный дым, но огонь тут же поднялся выше и выжег дым, и остался только огонь. Жаркий и голодный. Я давно за огнём такое замечал – стоит ему лишь чуть вырваться, как он себя уже не помнит, ревёт, гудит и жрёт всё, до чего дотянется. А фигуры в блестящих марсианских комбинезонах добавили ещё огня. И ещё. – Огнемёты… – поражённо сказал я. – Огнемёты! – с восхищением проговорила Светка. Она огонь ещё больше меня любит. Отец промолчал. Рожь разгоралась. Пламя поднялось уже стеной. Понятно, что заезжено, но по-другому не сказать – только стеной, неровной, похожей на лес, только из огня. – Однако… – Светка стала настраивать планшет. – Провинция, как всегда, будоражит. Сюда бы Ван Гога, он бы оценил. Началось, подумал я. Не успели ещё приехать, а ей уже Ван Гога подавай. А на всех Ван Гогов не хватит. Мы медленно катились вдоль поля, смотрели на молодой пожар. На дороге перед нами стояла пожарная машина, рядом с ней машина «Скорой помощи», вокруг ленились несколько человек в униформе спасателей, пили газировку, жевали что-то, поглядывали на разгорающееся поле. Из кабины пожарной машины торчали телескопические удочки с привязанными чёрными лентами, ветер тянул эти ленты в сторону поля. Пикник с огнемётами такой, да, Ван Гог бы смог. Но и Шишкин бы не спасовал, думаю. Если художник Шишкин жил бы в наши предпоследние дни, он наверняка рисовал бы такие вот картины. Проехать можно было только по обочине, отец взял вправо и стал пробираться мимо пожарной дружины. – Это кризис перепроизводства злаковых культур, – объяснила Светка. – Выросло слишком много, а хранить негде. Логистику не просчитали, вот и жгут. Невидимая рука рынка. Вообще весь мир состоит из невидимых рук, куда ни сверни – везде кто-то невидимыми руками орудует… – Не мели ерунды, – оборвал отец. – Никто из-за этого жечь не будет. Огонь сильнее подхватился ветром, над полем поднялись огненные паруса. – Да остановись же! – потребовала Светка. – Это красиво, оставь, я хочу поснимать! Отец остановился. Светка стала снимать горящее поле на планшет. А я смотрел. Страшно и красиво. Хорошо, ветер в сторону реки, а если обратно качнётся? Или в сторону леса? К нам подошёл пузатый дядька в оранжевой дорожной жилетке, отец опустил стекло. – Вы в Холмы? – спросил дядька. – Да. С экскурсионными целями. Я решил, что сейчас дядька начнёт требовать прекратить съёмку, но на съёмку ему плевать было. – Прямо езжайте, – указал дядька. – Тут недалеко уже. Вы Лодыжского смотреть? – Да… – Ага, понятно. Если с ночёвкой решите, то «Тихая прохлада» свободна сейчас. Это гостевой дом. – Спасибо. А что это у вас творится? – отец кивнул на поле. – Дезинфекционные мероприятия, – пояснил дядька. – Контролируемый пал. – Зачем? – Спорынья, – вздохнул дядька. – Видимо, рожь заражённую посеяли, теперь утилизировать надо. – Спорынья? – отец удивился. – Разве она ещё есть? – Как видите, вылезает ещё. Редкостная дрянь, приходится выжигать, другого-то выхода нет. – Понятно. Огнемётчики продолжали расходиться веером. Они плевались огнём, поджигали рожь, и та принимала пламя, а ветер его раздувал. – Поезжайте, – махнул рукой дядька. – Здесь небезопасно. – Да-да… Со стороны города, поднимая пыль, показался джип. Не как наш паркетный вездеход, а вполне себе внедорожная машина, пикап на квадратных колёсах со злыми грунтозацепами, с люстрой на крыше, с гофрированной трубой шнорхеля, выведенной на крышу. Битый, царапанный, с облупившейся по порогам краской, джип замедлил ход и остановился напротив нас. Из машины выбрался высокий и крупный человек в блестящем огнезащитном костюме, вблизи напоминавшем сильно помятую фольгу от шоколадки. Человек достал из кузова пикапа оранжевый баллон с лямками, закинул за плечи, подпрыгнул, поправляясь. Огнемёт. Огнемёт и огнемётчик. – Михаил Петрович, мы бы сами управились. – К огнемётчику тут же подбежал мужик в оранжевой жилетке. – Зачем? Тут дел всего-то на полчаса… Михаил Петрович покачал головой и стал натягивать толстые перчатки. – У нас всё под контролем, – продолжал докладывать мужик. – Первая группа, как планировалось, движется к востоку… Михаил Петрович помотал головой. Мэр, подумал я. Решил лично постоять над пропастью во ржи, в данном случае совершенно в буквальном смысле. В провинции всегда так, каждый, способный держать в руках оружие, выходит на передний край с огнемётом. Тем и жива. – Но всё-таки, Михаил Петрович… Михаил Петрович щёлкнул чем-то в своём огнемёте, и перед форсунками вспыхнул острый синий огонёк. – Понятно. – Мужик в жилете чуть поклонился. – Всё понятно. Остаёмся на связи. Он слился куда-то в сторону, а Михаил Петрович… Михаил Петрович стоял напротив нас и смотрел. У него были пустые и совершенно бессонные глаза, блестящие то ли от усталости, то ли от лекарств, пластиковые какие-то. Он смотрел, и ничего в его глазах не шевелилось, только огнемёт шумел, совсем как старый примус. – Здравствуйте, – сказал отец. Михаил Петрович вздрогнул, очнулся и пошагал в поле, но потом оглянулся и снова точно прилип к нам. Отец двинул машину, «Ровер» вырулил с обочины и покатил дальше, только уже не быстро – на дорогу то и дело выскакивала полевая живность, спасавшаяся от пожара: мыши, ежи, суслики, пешеходные птички с длинными носами. Отец не любил давить животину и ехал медленно, оставляя шанс. Поле кончилось, снова начался лес. Светка выключила планшет. – Спорынья? – спросила она. – Это редкая гадость, – сказал я. – Такие чёрненькие дряни прямо в колосе… – Гадость, – подтвердил отец. – Всё гадость, время такое. Спорынья везде. И они правильно делают, что её выжигают, её и надо выжигать. – А я сама всегда выступаю за выжигание, – заявила Светка. – Только выжиганием можно навести хоть какой-то порядок в этом мире. Я не стал спорить, пусть, в выжиганиях Светка всё-таки разбирается гораздо глубже. |