Онлайн книга «Холодные звезды (сборник)»
|
– Ждите. Надейтесь. Если Врата вам нужны – вы их получите… – Крей! – Голос Кэлоса разорвал мираж. Он встал. – Опомнись! Они не готовы! Они только дети, они еще младенцы, их история – искра света во тьме! Тысячи лет древние корабли нашей расы ползли по Галактике – чтобы заронить семена жизни. Они не могут принять – так сразу. Им надо дать время, надо помочь. Бескомпромиссность молодости, ну как ты не понимаешь? Ты! – Да, я, бессмертный Вождь! Крей вскочил, раскланялся в шутовском поклоне. Все, что я хотел и мог сказать, мольба и проклятие, – все вылетело из головы. Перед нами разыгрывался финал древней драмы. – Прощения просим, Вождь! Лига не пойдет путем Хрустального Альянса! – Крей Заклад, когда я вытащил тебя, сопливого щенка, из чумного барака, я не думал, прав был или нет, стоит ли твоя жизнь… – А, это и впрямь ты, Вождь! Куда делась вся его вежливость и невозмутимость! Два человека, чей возраст мерился столетиями, сейчас ругались, как надравшиеся юнцы! – Спасибо! Когда меня вздергивали на дыбе, Вождь, я не предавал тебя! Когда я жег заживо повстанцев – медленно, Кэлос, очень медленно, как ты велел – чтобы и мысли у них не было вернуться в родной мир, – я не колебался! Я знал – только ты светоч во тьме, только ты вправе решить, где добро и где зло! Мы прошли твоим путем – и упали в грязь. Так вот – теперь мы идем в другую сторону! Желаю добра этим людям – но не осчастливлю их насильно! Извини, Вождь! Прикажешь уйти в отставку? Или застрелиться? – Поздно тебе стреляться! Тишина ударила больнее крика. Крей и Кэлос как по команде замолчали. – Лига приняла решение, – тихо сказал Крей. – В тебе не осталось ничего человеческого, – ответил Кэлос. – Кэлос! Тебе ли говорить об этом? – Ваши планы – чушь. Вы тоже часть Тени… и не лучшая ее часть. – У них есть возможность… Я не дослушал. Встал, отстранил руку деда, вцепившегося мне в колено. Держись, старик. Держись, прошу. Я побежал. Врата сияли сквозь тьму. Рядом, совсем рядом… – Петр! Я бежал, ветки стегали по лицу. Врата были все ближе. – Петр! – Толчок в плечо. Кэлос догнал меня. – Стой! Ты никогда не вернешься! Вспомни, что я говорил! Петр, я не пойду за тобой! Он едва не влетел на пространство Врат. Я успел остановиться и ударить его – то ли он хотел поддаться, то ли и его боевые рефлексы были не всесильны. Кэлос упал на самой грани измененного пространства, за пределами той линии, где его ждало будущее – ослепительное и нечеловеческое. – Подожди, – попросил я. – Это мой путь. Шаг – и белое сияние в глаза. Как больно, когда тебя постигают… Я очнулся под верещание куалькуа. Уже ставшие привычными вопли. Петр! Петр! Петр! – Не ори… Слова застряли в горле. Рот был набит снегом. Я валялся у подножия холма, и даже помнилось смутно, как я катился, кувыркаясь, по сугробам, налетая на скрытые в снегу камни, крича от боли… Рецепторы заглушены. Восстановление поврежденных тканей проводится. Спокойствия куалькуа хватило ненадолго. Петр! Петр! – Да заткнись… Я поднялся – все тело ныло. Если это после подавления болевых рецепторов – то что со мной было? Ого! Смерив взглядом склон, я проникся к куалькуа уважением. Собрать мое несчастное тело после такого падения – работка для судмедэксперта. Я катился-падал с двухсотметровой высоты по такому крутому склону, какой не осмелился бы штурмовать самый сумасшедший альпинист. По крайней мере – в такую погоду. Начиналась метель. Нет, неправильно, она не начиналась, она жила здесь. Ветер был несильным, но неуловимое ощущение, что он не прекращается неделями, не оставляло меня. Мелкая снежная крупка била в глаза. Мутный красный солнечный диск уныло висел в небе. – Эй, куалькуа, помнишь «Свежий ветер»? – спросил я. – Мы не у геометров, случайно? Сила тяжести и состав атмосферы различны. – Ага. Спасибо. Может быть, я полный идиот. И в наказание сейчас получу короткую и малосодержательную жизнь в снежной пустыне… на пару часов, вплоть до окоченения. – Тогда подскажи, здесь есть что-то живое? Куалькуа ответил не сразу. Вряд ли он пользовался только моими органами чувств, скорее смотрел еще и своими глазами, вбирал информацию всеми недоступными мне путями… Да. Повернись влево. Еще. Стоп. В этом направлении, около одного километра. Сколько я ни смотрел, увидеть ничего не мог. Но теперь уже выхода не было. Когда вначале действуешь, потом думаешь, добра не жди. Я побрел по снегу. Куалькуа, выполнив просьбу, затих. Но работу с моим телом не прекращал – я чувствовал, как возвращается чувствительность, одновременно уходит куда-то холод. Странное ощущение – уже бывшее, дежа вю… Нет, это все-таки не мир геометров. Конечно же. Но вся Тень, если взглянуть честно, всего лишь бег по кругу. Бесконечная игра в давно сыгранной пьесе. Единственный выход – перестать быть человеком. А что делать, если я не хочу? Легко было философам, психологам, писателям размышлять о судьбе человечества. Отомрет, перерастет, пойдет дальше, ступит на новый виток… Не хочу! Я – не хочу! Но выхода нет, и значит, я буду биться головой о скалы Земли Изначальной, выцарапывать зерна Врат, унижаться и выпрашивать – пусть даже такое спасение ненавистно мне… Впереди сквозь снежные заряды проглянули темные тени. Я остановился, растирая онемевшие руки. Кажется – вышки. Кажется – бараки. Дежа вю. Эй, Гибкие Друзья… – Ой… Вздрогнув от звука, раздавшегося совсем рядом, я присел на корточки. Стон? Да нет. Ой да моя родина, Вольная, привольная… Это скорее походило на песню. Словно кто-то обделенный слухом и голосом бормотал окаменевшие от мороза слова. Свободная, великая… Я разглядел певуна. Скорченная, занесенная снегом фигура в громоздком, неуклюжем тулупе. Непохоже было, что человек замерзал. Он сидел на каком-то деревянном чурбане, лицом к баракам и вышкам, и бормотал, бормотал без всякой интонации, переходя от песни к невнятным жалобам… – Холодно… черт… холодно… Люди, разговаривающие сами с собой, всегда внушали мне странную, замешенную на жалости симпатию. От хорошей жизни не будешь искать собеседника в себе – страшный это собеседник, беспощадный. Ломкий хруст – словно разворачивают застывший на морозе полиэтилен. Сопение – человек вгрызся в замерзшую пищу. Сопение. |