Онлайн книга «Холодные звезды (сборник)»
|
Челноков было с полсотни. Оживленное место – Хикси-43, восьмая планета Сириуса-А. Единственная в этой системе, где бывают люди. Я побрел к гостинице, втягивая голову в плечи, чтобы не напекло шею. Многие не понимают, почему мы, пилоты, при наших заработках предпочитаем отдыхать не южнее Прибалтики. Им бы разочек позагорать под Сириусами, сразу возненавидели бы Гавайи… Отель – теоретически – принадлежал ООН. Как и Центральный пост земного сектора космопорта. На самом деле он управлялся «Хилтоном». Я помахал морским пехотинцам у входа пропуском – безумное правило, введенное еще при постройке сектора и действующее до сих пор. Кого, интересно, собирались отлавливать эти здоровые парни с М-16 за спиной? Людям вход в гостиницу разрешен без ограничений, а чтобы отличить чужаков, пропуск не нужен. Один из морпехов на меня вообще не отреагировал, другой приветливо улыбнулся. Мы с ним вчера поболтали в баре. Морпехов прикрывал от света зеркальный пластиковый козырек, за спиной у каждого крутился вентилятор. Им было не столько жарко, сколько скучно. Глазеть на взлеты-посадки, ухмыляться знакомым да заигрывать с редкими девушками – вот и все занятие… В номере я принял холодный душ, не экономя лимитированную воду. Вечером она мне уже не понадобится. Вытираться не стал, слабо гудящий кондиционер все равно не разгонял духоту. Постоял у зеркала, изучая свое лицо. Ну да, конечно, крутым пилотом я смотрюсь только на Земле. Когда иду по улице провинциального города… да и то в Москве на космонавтов особого внимания уже не обращают. «Хороший мальчик…» Вспомнив Эльзу, я с досадой выскочил в гостиную. Хоть бы усы росли погуще! Добродушный двадцатипятилетний теленок с соломенной шевелюрой и пухлыми щеками! Любой пилот видел мою биографию насквозь: ВВС, пара самостоятельных вылетов, ускоренные астрокурсы и старый шаттл, на который жалко сажать опытного человека. Ну и ладно. По большому-то счету, различия между нами невелики. Я оделся, покидал в чемоданчик немногочисленные пожитки. Вышел, прихлопнув дверь, отдал горничной на этаже ключи. Постоял, пока она оформляла на терминале мой выезд. Девчонка была замотанная и усталая. Персонала в космопортах вечно не хватало. Каждый человек влетал в такую копеечку! Налог на потребляемый воздух, налог на амортизацию почвы, налог на изменение массы планеты – мало ли их выдумано Чужими? Это не считая прямых расходов. Лучше бы поувольняли дармоедов-морпехов, чем выматывать диспетчеров КЦ и обслугу… – Щасливо долететь, – ставя безумные ударения, сказала девушка. – Пан еще вернется? – Наверное. – Хорошо отдохнуть, пане. – Девушка вздохнула: – Мой отпуск… ой-ой… полгода! Я сочувственно покачал головой. – Пан знае Бориса Косуху? «Аэрофлот»? – Нет, – признался я. С основными конкурентами мы общались нечасто. Вовсе не потому, конечно, что компания проводила такую политику. Просто наши рейсы пересекались редко. – Веселый человек, – сказала девушка. Вздохнула. – Думала, все русские пилоты веселые… Глупо улыбнувшись, я пошел к лифту. Что она этим хотела сказать? Можно подумать, что я – грустный человек! Время еще было, и, забежав в бар на первом этаже, я выпил чашку крепкого кофе «по-звездному» – с корицей и имбирем. Очень полезная штука, чтобы отбить запах пива. Здесь пилоты никогда не собирались, как-то так повелось, что «Дональд» был нашей территорией, а бар при гостинице оккупировали наземники. Но кофе готовили правильный. Теперь – врач. Административные корпуса были недалеко. Все здесь рядом, в космопортах на других планетах. И все-таки я успел вспотеть, пока добежал по бетонной дорожке к аккуратненьким трехэтажным зданиям. Юркнул в ближайшее – между собой здания соединялись переходами из зеркального стекла, и мучиться больше положенного не стоило. Охранник сочувственно кивнул: – Жарко? – Жарко, – подтвердил я. На этом наша содержательная беседа как-то сама собой затихла. Я пошел по коридорам к госпиталю. Двенадцатый кабинет был открыт, доносились голоса, хохот. От души сразу отлегло – речь слышалась русская. Постучав по косяку, я заглянул. – А! – Врач, невысокий крепыш в зеленом хирургическом костюме, выбрался из-за стола. – «Трансаэро»? – Так точно. – Да заходи, чего встал! Он облапил меня, представился: – Костя! Просто – Костя. Было ему лет тридцать, а может, немного побольше. Жизнерадостность и румянец мешали понять точнее. – Петя, – буркнул я. Две медсестры, чинно сидевшие на диванчике у окна, прыснули. – Месяц земляков не видел! – продолжал шуметь врач. – Когда летишь? – Через два часа. – Жалобы есть? – Доктор тщетно пытался принять официальный вид. – А, о чем я… Садись. – Все в порядке. – Я достал полетную карту, едва не выронив Эльзино письмо, протянул ее врачу. – Ты откуда родом? – Из Москвы. – У… далеко. А я из Абакана. Так, колись, парень. Сколько сегодня пил? Похоже, придется признаваться… – Полкружки пива. Врач погрозил мне пальцем, взял со стола алкогольный детектор. – Если больше двух кружек – сегодня никуда не пущу! Дыши! Я послушно дохнул в раструб. – Еще раз, – вглядываясь в шкалу, потребовал врач. Я задышал, как спринтер после дистанции. – Слушай, а может, ты кефир пил? – полюбопытствовал врач. – Ну, молодец! Молодец, парень! Наши словно решили поддержать общее мнение – всегда пьянствуют перед стартом! – Вчера вот… перебрал, – признался я. – Сколько? – Три кружки. Медсестры и врач молчали. Потом доктор опустил приборчик в карман, задумчиво изрек: – Да, случай интересный… Где твои бумаги? Он шлепнул на карту печать, расписался, провел над полоской магнитного индикатора перстнем-кодировщиком. Спросил: – А летаешь давно? – Два года. Одна медсестра неуверенно хихикнула, другая начала мне улыбаться. Очень милая девушка… – Ты почаще к нам заглядывай, – заметил врач. – Я диссертацию пишу: «Влияние экстремальных экстратерральных условий на поведенческие императивы». Мне нужны самые полярные случаи. – Как компания решит. Хотя мне тут не очень нравится, – признался я. – Жарко слишком. И местные… совсем уж хмурые. – А чего им веселиться, у них через неделю сезон коллективной эвтаназии, – хмыкнул доктор. – Личинки дозревают, надо обеспечивать свободные пространства. Ладно… Петя. Счастливо долететь. |