Онлайн книга «За свои слова ответишь»
– Шеф идет! – сказал Толян, потянулся к пульту и отключил телевизор. Экран стал темным. Дверная ручка дернулась, описав дугу, затем в дверь решительно постучали. – Ты откроешь или я? – спросил Колян, вскочил и повернул ключ. – Ну, бля, у вас и накурено, хоть топор вешай! – поморщился Валерий Грязнов. – Ничего, сейчас проветрим. Толян, открой окно. – Холодно будет, – сказал Толян. – Тебе что сказано! – бросил Грязнов. Толян тут же вскочил и распахнул окно. – Что, опять в порнуху пялились? – Ага, – признался Толян. – Ладно, делайте, что хотите. Главное, чтобы всегда находились под рукой. – Есть работа? – Пока нет, но вечером будьте на месте. – Что-нибудь серьезное? – спросил Колян, поводя широкими плечами и потирая сильные ладони. – Да, серьезное. Кстати, жена Шнайдера из Москвы приехала? – Пока нет, – сказал Толян, глядя в окошко на то место, где она обычно ставила машину. – Ну что, кто-нибудь из вас ее трахнул? – Трахнешь ее, – расхохотался Колян, – пусть ее собаки бешеные трахают, сучку фашистскую! – А что так? – Да мы и так и этак вокруг нее, а она только хвостом крутит, одному из нас чуть кипятком член не облила, когда к ней подкатываться начали. – Раз ты об этом рассказал – значит, ему. Не трогайте ее, – спокойно произнес Грязнов, – не надо. А то начнет еще шуметь, лишние проблемы, лишняя головная боль. А нам она ни к чему. Кстати, поезжай в город, найди Кощея в ресторане «Семь пятниц» и скажи, что Грязнов свое дело сделал и теперь он мне должен «по жизни» две штуки. – А он в курсе? – Нет, не в курсе. Ты ему скажешь. – А деньги? – Деньги я сам заберу потом, – произнес Грязнов, повернулся и вышел, но до двери не дошел, остановился, резко обернулся. – И кстати, друзья, надо будет с одним хреном разобраться. Он мне уже изрядно надоел, да и знает слишком много. – С тем, что в подвале сидит? – Нет, не с тем, не угадал. С тебя бутылка. – Это пожалуйста, – сказал Толян, – бутылка у меня есть, в холодильнике стоит. – В другой раз. Настроение у Грязнова было приподнятым, он пребывал в странном возбуждении, как всегда перед ответственной работой. Толян громко произнес: – Приехала, сучка! – он увидел «Вольво», остановившуюся на площадке. – Приехала, приехала, чтоб ты сдохла! Грязнов подошел к окну. Он смотрел, как Анна Шнайдер выбралась из-за руля машины, быстро взглянула на окна и скорее всего почувствовала, а не увидела, что за ней наблюдают. Выражение озабоченности на лице исчезло, появилась игривая улыбка. Девушка одернула короткую юбку, затем посмотрела на левую ногу, приподняла ее, осмотрела тонкий высокий каблук. – Хороша, стерва! – произнес Толян. – Хороша Маша, да не ваша. – Да уж, это точно, – ответил на замечания Грязнова Толян. – А я бы ей засадил. – Ага, засадил бы, – расхохотался его приятель, – лучше бы ты пошел побрился, а то рожа как у… – Не надо, не надо, – мужчины рассмеялись. Анна Шнайдер со спортивной сумкой на плече, в короткой серой шубке, пушистой и элегантной, покачивая бедрами, неторопливо шла к административному зданию. – К Хазарову направилась, – прокомментировал Грязнов. – А он ее трахал? – спросил Колян у своего шефа. – Наверное, нет. – Он вообще, наверное, на баб ровно дышит. – Ну, не знаю, как он там дышит, – сказал Грязнов, – но свое дело знает с нужной стороны. – Если бы не мы все, никакого дела у Марата не было бы. Возился бы со своими чокнутыми и денег бы не имел. А так при деньгах все и при деле. – При деле и при деньгах, – поправил его Грязнов. – В общем, ты понял, что надо? – Понял, понял. Грязнов быстро покинул комнату своих подручных и заспешил по коридору. Ему хотелось встретиться с Анной. Встреча и произошла на лестничной площадке. – Доброе утро, Анна, – сказал Грязнов. – Не знаю, доброе оно или нет. – Жив, жив твой Шнайдер. – Ну и хорошо, другого не хотелось бы услышать. Деньги-то уплачены немалые. – Слушай, Анна, а что такое деньги? – Деньги – это все. – Зайди ко мне, Поговорим, – и, не дождавшись утвердительного ответа, Грязнов крепко взял Анну под локоть и буквально повел за собой. Повернул в замке ключ, втолкнул девушку в большую комнату, заставленную кожаной мебелью, с огромным телевизором, с двумя сейфами, высокими, как шкафы. – Полегче, полегче, – заартачилась Анна. – Не шуми. Ты вообще много шумишь, а из себя ничего не представляешь. – Это уж не твое дело, представляю я из себя что-нибудь или нет. – Я тут навел о тебе справки, могу сказать, чем ты занималась год назад и где работала. – Это тоже не твое дело. У нас сейчас демократия, где хочу, там работаю, и не тебе судить. – А кому же, Анна? Ты такая несговорчивая, резкая, шумишь, шумишь, на меня бочки катишь. Все тебе здесь не нравится, небось ждешь не дождешься, чтобы твой немец копыта откинул? – Нет, я этого не жду, – зло сказала Анна. – А мне кажется, ждешь, хотя я не знаю, переписал он на тебя все свое состояние или нет. – Тебе что с того, переписал или нет? – Как это что, я же о соотечественниках забочусь, чтобы им было хорошо, чтобы ни в чем не нуждались. – Ты своим делом занимайся, не мешай мне. Вам заплатили, вот вы свое дело и делайте. – Заплатили. – Чего ты ко мне лезешь, чего тебе от меня надо? – А хочешь, я расскажу твоему Шнайдеру, чем ты занималась до девяностого. – Только попробуй! – побледнела Анна, и губы ее задрожали. – Только попробуй! Я тогда весь ваш гадюшник сдам ментам, а уж они, Грязнов, поверь, с вами разберутся, церемониться не станут. – Вот как ты заговорила! – Как ты, так и я. – Резкая ты какая-то, словно не удовлетворенная. Хотя оно понятно, с немцем не потрахаешься, его из палаты в палату перевозят на каталке, какой из него сейчас партнер. А до этого, Анна, он как, ничего был, пока почки не отказали? |