Онлайн книга «Пирамида»
|
– Сударыня, поздравляю вас с таким сыном. В зале незримо хохотала мама. – О мистер де Трейси! Уж я-то... – Природный талант плюс великоле-епное исполнение на скрипке. Нда-с. Мы готовы? Мистер Клеймор снова саркастически расхохотался. – Мы давно готовы! – Так, Оливер, мой мальчик. – Мне уже кажется, что это место самое очаровательное на всем белом свете! Я. переступал крошечными шажками и играл в ожидании сигнала для пианиссимо, но его не последовало. Зато мистер Клеймор вскочил и размахивал руками. Я перестал играть. – Но это невозможно! Абсолютно невозможно! О мой Бог! – Я ждал, когда вы скажете... – Я все сказал! Я про-кри-чал! На сей раз рука мистера де Трейси обвила плечо мистера Клеймора. – Норман, старина, мне придется вас приструнить. И призываю вас смириться, мм? – Мой Бог! Мой Бог! – Это все темперамент. Успокойтесь, старина. Ну? – Мой Бог! Наступила долгая пауза. Мистер де Трейси похлопывал ладонью. Мистер Клеймор отнял кулак ото лба и открыл глаза. Имоджен улыбнулась ему своей чудной, морщащей губы улыбкой. Мистер Клеймор уронил голову на плечо мистеру де Трейси, схватил его за левый бицепс и крепко стиснул. – Простите, Ивлин, старина. – Ну-ну, Норман, старина. Я вот думаю. Может быть, нам прерваться? – Нет-нет. – Вы уверены, что вы... – Да-да. Мистер Клеймор откинул голову, встряхнул волосами и проследовал к своему месту. И опять Имоджен положила на его руку свою ладонь. Мистер де Трейси, улыбаясь, повернулся ко мне. – Так или иначе, юноша, нам надо – убавиться. Нам требуется – ну, как это? Он взялся рукой за подбородок, вперив оба очка на желтых бильярдных шарах во тьму зала. – Нам требуется... – он отнял руку от подбородка и, отведя наотлет, очертил ею полукруг, что-то незримое держа между большим и указательным пальцем, – убавить звук! Комариный голос пропел за столиком: – У его отца есть ну-как-его-там в скрипке. Мистер де Трейси распростер руки. – Да! О чем я думаю! Сурдинка! Именно! – Вот еще! – крикнула мама из темноты. – С какой стати Оливеру пользоваться сурдинкой! В жизни не слышала такой чуши! – Мама, послушай... – Спокойно, Норман, спокойно. Предоставьте это мне. Поберегите силы для спектакля. А вы, сударыня, – мистер де Трейси, склонив лицо, туманно улыбался темноте, – объясните, почему бы вашему сыну не воспользоваться сурдинкой? На сцену взлетел вредный мамин голос: – Да потому что это все увидят! – Резонно, Норман, старина. – Никто ничего не увидит, Ивлин, все будут смотреть на короля и принцессу. Он абсолютно эпизодичен. – Все – безусловно! – будут смотреть на Оливера, мистер Клеймор! И слушать его! Знаете, если у вас такой голос, что вас не расслышать из-за одной-единственной скрипки в самом дальнем углу сцены... – Единственной скрипки! – пропел мистер Клеймор. – Мальчишка гремит, как целый духовой оркестр! – Он любезно согласился для вас сыграть, и я не желаю... – Спокойно, Норман, старина. Сядьте. И вы тоже, Имоджен, моя радость. Сударыня... – В этой постановке вообще не чувствуется никакого уважения к музыкантам! Мистер Клеймор стукнул себя по лбу, потом тяжко навалился грудью на стол. – Я так устал. О Боже! Так устал. Мы все молчали. Потупясь в смущении, я увидел быстро и широко распахивавшиеся и смыкавшиеся колени мистера де Трейси и испугался, как бы он не рухнул. Я проблеял не очень уверенно: – Я вот думал... есть такой... фокус, что ли... Мистер де Трейси, не прерывая улыбки, слегка приоткрыл рот и глубоко запустил в меня свои меченые шары. – Да-да, мальчуган? Оливер? – Именно что фокус. Только мне пенс нужен. Лучше старый. Ага, вот этот пойдет. Между грифом и порожком. Понимаете, если я... придется чуть приспустить колки. Значит, если я – вот так. Сую пенс сюда, под струну ля, потом под ре и потом под соль. Так. Потом, конечно, я снова настроюсь. К ми это почти не относится, но ми не очень и нужна для... этой штуки. Вот. Погодите секундочку, я настроюсь. – Никто ничего не увидит, мистер Клеймор! Надеюсь, вы довольны! И ни один человек вообще не услышит Оливера. Мистер де Трейси молитвенно смотрел на меня: – Гений. Истинный гений. – Так устал. О Боже. – Ивлин, мне кажется, с Нормана хватит... – Имоджен, дражайшая, милый друг, скрипка цыгана – это важно. Норман, старина, я вынужден снова вас приструнить. Ну! Еще разок. И потом – мило выпьем. Готовы, Оливер, мой мальчик? – Мне уже кажется, что это место самое очаровательное на всем белом свете. Выворачивая голову до упора и практически зарыв ухо между струн, я кое-как ухитрялся производить некоторый писк. Другое ухо таким образом успешно улавливало мистера Клеймора. Два комара. Меня уже начинал затягивать феномен этой призрачной игры, но я не успел еще войти во вкус, как мистер Клеймор вытащил из кармана мешочек и высоко подбросил в моем направлении. – Вам надо ловить это, мальчуган, – сказал мистер де Трейси, и его обычный голос, мягкий и тихий, громом прогудел среди комарья. – Если упустите, ползать придется. – Да, сэр. Ну как? – Дивно. Прелестно. – Я его совершенно не слышала, – кричала мама из глубины зала. – Ни единой ноты! Мистер Клеймор сверкнул взором во тьму. – Это интимная сцена, – пропел он. – Вы еще будете говорить, что и меня не слышали! Мама весело расхохоталась. – Ну, честно говоря... – Ивлин, старина! Идея! Мы же его можем испо-о-ользовать! Чтоб оживить ту большую сцену – перед самым Великим Дуэтом! Помните? – Да-да, старина. Но едва ли он может быть цыганом, верно? То есть во дворце! Я молча стоял со смычком и скрипкой, покуда решалась моя участь. – Ведь так и просится! В конце концов, по крайней мере двенадцать пар придворных, лордов и леди, участвовали в первоначальной постановке... – Это идея, старина, это, бесспорно, идея. – Он может, например, быть стражником. Встанет по стойке «смирно», обнажит меч. Отсалютует и уйдет. |