Книга Кто боится смерти, страница 51 – Ннеди Окорафор

Она попыталась встать, но вместо этого упала на руки мужчине. Тот помог ей выровняться и подтолкнул к Фанази.

– Значит, она ваша?

Фанази схватил Дити за руку:

– Что ты делаешь?!

– Развлекаюсь! – крикнула она, выхватывая руку.

– Мы собирались вернуться к утру, – сказала Бинта, торопливо запахивая платье.

Я была так зла, что развернулась к двери и вышла.

– Не уходи далеко, – сказал мне вслед Мвита. Он догадался, что идти за мной не надо.

Я сделала шаг в темноту, и ветер откинул покрывало с моего лица прямо перед группой молодых людей. Они курили что-то, что пахло сладким огнем. Сигары из коричневого кактуса. В Джвахире это строго осуждалось. Эти сигары расшатывают твои моральные устои, придают ногам быстроту, а дыханию – зловоние. Я поймала покрывало и закрыла лицо.

– Великанша-эву, – сказал тот, что стоял ближе ко мне, – он был самым высоким из четырех, почти с меня ростом. – Я тебя никогда не видел.

– Я тут никогда не была, – ответила я.

– Зачем ты прячешь лицо? – спросил другой парень в тон первому.

Узкие штаны слишком тесно обтягивали его толстые ноги. Все четверо обступили меня с любопытством. Высокий – тот, что назвал меня великаншей, – оперся о стену дома, встав между мной и дверью таверны.

– Потому что мне так нравится, – сказала я.

– Я думал, женщинам-эву нравится, когда на них вообще ничего не надето, – у того, кто сказал это, были длинные черные косички. – Типа вы с солнцем сестры.

– Пойдем, развлечешь меня, – сказал высокий, хватая меня за руку. – Ты самая высокая женщина, что я видел.

Я заморгала, наморщив лоб:

– Что?

– Да я заплачу, заплачу. Можешь не спрашивать. Мы твое ремесло знаем.

– А после него обслужишь меня, – этому на вид было не больше шестнадцати.

– Я сюда пришел раньше вас обоих, – сказал толстый. – Я первый, – он посмотрел на меня. – И у меня больше денег.

– Если ты не пустишь меня первым, я все расскажу твоей жене, – сказал младший.

– Ну и расскажи, – огрызнулся толстый.

В Джвахире эву изгои. В Банзе они проститутки. Куда бы я ни пошла, хорошего не жди.

– Я святая женщина, – заявила я, стараясь говорить твердо. – Я никого не обслуживаю. Я неприкосновенна и такой останусь.

– Мы это уважаем, госпожа, – сказал высокий. – Можно обойтись без соития. Можешь работать ртом и позволить нам трогать твои груди. Мы тебе хорошо заплатим…

– Заткнись, – рявкнула я. – Я не местная. Я не проститутка. Отстань.

Они обменялись взглядами и скривили рты в злорадной ухмылке. Вынули руки из карманов, куда сначала было полезли за деньгами. Помоги мне, Ани.

Они прыгнули одновременно. Я дралась: одного ударила в лицо, второго схватила за яйца и сжала изо всех сил. Мне надо было только добраться до двери, чтобы меня увидели остальные.

Высокий парень схватил меня. В таверне было слишком шумно, а закричать я не успела – меня ударили под дых. Я пиналась, царапалась и лягалась. Наградой мне были стоны и ругательства, раздававшиеся, когда я наносила удары. Но их было четверо. Тот, что с косичками, ухватил мою толстую косу, и я упала навзничь. Они поволокли меня прочь от двери. Да, даже младший. Я в страхе огляделась, держась за косу. Кругом были люди.

– Эй! – крикнула я женщине, которая стояла рядом, наблюдая. – Помогите, помогите мне!

Но она не стала. Еще несколько человек тоже просто стояли и смотрели. В этом прекрасном городе искусств и культуры никто пальцем не шевельнул, когда женщину-эву тащили в темный переулок насиловать.

Это случилось с моей мамой. И с Бинтой. И с бесчисленным количеством женщин народа океке. Женщины – ходячие мертвецы. Я очень-очень разозлилась.

Я – мастер на все руки. Тот, кто пускает в ход все подряд, лишь бы сделать то, что нужно. Так я и поступила. Я мысленно открыла свой колдовской набор для выживания и перебрала Тайные сущности. Сущность Ува, материальный мир. Подул легкий ветерок.

Они прижали меня лицом к земле, разорвали на мне одежду и достали свои члены. Я сосредоточилась. Ветер усилился. «Когда меняешь погоду, даже на крохотном пятачке, то обязательно будут последствия», – учил Аро. Но сейчас мне было все равно. Когда я по-настоящему злюсь, когда меня переполняет агрессия, все становится легко и просто.

Парни заметили ветер и отпустили меня. Мальчик закричал, высокий стоял и смотрел, толстый попытался вырыть ямку для укрытия, а тот, что с косичками, в ужасе вцепился себе в волосы. Всех прижало ветром к земле. А меня – мне разве что растрепало косу и разметало одежду. Я встала, глядя на них сверху вниз. Я собрала руками черно-серый ветер, смяла его и вытянула в воронку. Я хотела всадить ее в каждого из них, как они собирались всадить в меня свои члены.

– Оньесонву! Не надо! – голос Мвиты прозвучал гулко, будто он бросил его в меня.

Я подняла голову.

– Смотри! Видишь, что они хотели со мной сделать?

Ветер не давал Мвите сойти с места.

– Вспомни, – прокричал он. – Мы не такие. Нет насилию! Оно нас разобщает!

Как только ярость улеглась и в голове прояснилось, меня затрясло. Я больше не была ослеплена гневом и понимала, что хочу убить этих мужчин. Они лежали, съежившись на земле. В ужасе передо мной. Я оглядела собравшихся людей. Увидела Бинту, Луйю, Дити и Фанази. На Мвиту я смотреть не хотела. Я наставила черное ревущее копье ветра на самого младшего.

– Оньесонву, – стал умолять Мвита. – Поверь мне. Просто поверь. Пожалуйста!

Я сжала губы. Вспомнила, когда я впервые увидела Мвиту. Он велел мне прыгать с дерева, после того как я нечаянно превратилась в птицу. Я не могла видеть его лица, я не знала, кто он такой, но уже тогда ему доверяла.

Я метнула копье, оно прожгло большую дыру в земле рядом с младшим из парней. Тут мне в голову пришла мысль. Я изменила внешность. В Великой книге говорится об ужаснейшем из созданий. Оно говорит загадками, и люди боятся его пуще смерти, хотя оно никогда не убивает.

Я превратилась в сфинкса с телом огромной и сильной пустынной кошки, а голова осталась моей. Я впервые использовала знакомый облик, изменив размер, а часть себя оставила как было. При виде меня парни заорали и вжались в землю. Зеваки тоже заорали, бросившись врассыпную.

– Теперь, прежде чем нападать на женщину-эву, вспомните мое имя: Оньесонву, – прорычала я, щелкая мощным хвостом, как бичом. – И бойтесь смерти.

– Оньесонву? – спросил один из них, расширив глаза. – Ааа! Джвахирская колдунья, воскрешающая мертвецов! Прости нас! Прости нас! – он уткнулся лицом в землю.

Младший парень заплакал. Остальные бормотали извинения.