Книга Простая смертная, страница 72 – Екатерина Оленева

Вернувшись в палатку, я увидела, как Хатериман, стоя перед зеркалом в человеческий рост, рисует на нём какие-то знаки.

– Чем вы занимаетесь? – вежливо поинтересовалась я.

Теперь, когда решение было принято, даже дышать в её присутствии сделалось легче.

– Хочу выйти на связь с лордами, предварительно захватившими моего сына.

– Или с его убийцами, – раздался из-за спины голос Атайрона, ступившего в палатку вслед за мной.

– Или с его убийцами, – согласилась Хатериман.

– Нам уйти? – спросила я.

– Зачем? Мы одна семья.

Надо же? Хотя в этом она права. Что касается Эвила, горе ещё способно объединить нас. Как и надежда. Если бы она была. Но в глубине сердца я чувствовала пустоту, там даже боли не было. Потому что болеть способно там, где живо, а когда чего-то нет – его нет.

Мне жутко было произносить это даже мысленно, но правда в том, что мы, все трое, знали – Эвила больше с нами нет. Ниточка, протянутая от одного любящего сердца к другому больше не вилась и не тянулась, а лежала, черная, обуглившаяся.

– Тебе помочь? – поинтересовался Атайрон у матери.

Она отрицательно мотнула головой:

– Сама справлюсь.

Никто не сомневался – справится. И никто не удивился, когда мутная зеркальная поверхность словно загорелась изнутри пламенем. Когда пламя опало, вместо собственного отражения нашим взглядам предстала незнакомая комната.

Через мгновение с той стороны перед нами встал мужчина средних лет, в расцвете физических и нравственных сил, поджарый, как гончая и лысый, словно колено. С грубого, но далеко не глупого лица буравчиками глядели серые глаза.

– Леди Санистор? Признаться, не ожидал увидеть вас в своей почивальне.

– Не желаю тратить время на пустые разговоры, лорд Эппал.

– Лорд? Я владелец Розовый Песков и по праву считаюсь их королём!

– Так же, как и я не откликаюсь на титул «леди», милорд.

Боясь, что на выяснение титулов может уйти больше времени, чем у меня терпения, я встряла в разговор, игнорируя недобрый, возмущённый взгляд свекрови.

– Где мой муж и ваш король, милорд?

Мужчина перевёл на меня взгляд, колючий, как иней, когда к нему морозным утром прикасаешься голыми пальцами:

– Принцесса Анжелика, я полагаю? Ах, да, простите, не принцесса – вы же теперь королева? Или, если учитывать, что вы теперь вдова, всё же принцесса?

– Да какая разница? Где мой муж?!

– Там же, где и моя дочь, нужно полагать – в аду.

– Вы добрый отец, – с презрением протянул Атайрон.

– Я привык смотреть на вещи в их подлинном свете, даже если мне это и не по нутру, Чернокнижник, – сурово отчеканил герцог Розовых Песков. – Моя дочь самоубийца, как не горько и не стыдно это признавать. А самоубийц ждёт ад. Так же, как колдунов, трусов и узурпаторов.

– Хватит играть словами. Мы задали вам вопрос.

– И я дал вам на него ответ.

– Ещё три дня назад я выдвинул своё требование и клянусь, я предам огню каждую деревню, каждый лес, каждый замок в ваших владениях, если вы не вернёте нам моего брата.

– Если бы было что возвращать, идиот, неужели бы я не подчинился? Твой брат вместе с его крылатым монстром сгинули в самом пекле. Там им и место. Я даже тело его не могу вам вернуть – всё поглотила лава.

– Я не могу тебе верить на слово, – снова заговорила Хатериман.

Выглядела она спокойной, хоть и мрачной. Никогда не видела никого до такой степени бесчувственной или умеющей владеть собой.

– Ну так какие проблемы? – мрачно ухмыльнулся наш собеседник. – Приди и проверь всё на месте. Вы же, маги, это способны сделать? Считать информацию с камня, ветра, людского сознания? Приходите, если хотите. Я не стану чинить препятствий, – развёл он руками, широко ухмыльнувшись.

– Я свяжусь с тобой через четверть часа, – оповестила его свекровь. – Оставайся в зоне доступа.

Она взмахнула рукой, зеркало затянуло чёрным дымом и так и осталось, будто изнутри его задёрнули чёрной тканью.

Я думала, что готова к смерти Эвила, думала, что справлюсь, но я не справилась. Наверное, в глубине души я всё ещё надеялась на чудо, упрямо и вопреки логике и обстоятельствам. Как я не старалась, но слёзы брызнули из глаз.

В фильмах часто показывают, как в горе кричат. Может, кто-то и может. Но меня горе и боль всегда душат в прямом смысле слова, да так, что не то, что кричать, говорить почти не можешь. Хочется прислониться к чему-нибудь и поскорей уснуть, спрятаться, уйти от того, что кажется настолько больше тебя, что тебе это не вместить.

А сердце бьётся и ты, пусть с трудом, но дышишь. Боль не стихает и не убивает, она остаётся с тобой, как часть тебя. Как тень за твоей спиной, с которой вы отныне неразрывны.

– Что будем делать? – спросил Атайрон. – Мы не можем оставить всё, как есть. Если есть хотя бы малейший шанс, что Эвил жив и находится в руках наших врагов…

– Эта участь хуже смерти, – голос Хатериман звучал ровно.

Но в воображении воскрешал кружащийся над пепелищем пепел. Голос её был спокойным, чёрным, безнадёжным.

– Я должен пойти и убедиться, что Эппал говорит правду.

– Не ты. Пойду я. Не перечь мне. Как маг я сильнее тебя, как человек – старше, к тому же я всего лишь женщина.

– Но…

– Я не рискну единственным оставшимся у меня сыном даже ради возможности узнать об участи второго моего ребёнка. Я пойду сама, Атайрон. И это не обсуждается.

Сказано это было таким тоном, что отметало все возражения.

В тот момент я не могла не сочувствовать Хатериман, сила её духа восхищала меня так же, как ужасала её жестокость, как возмущал ледяной ум.

Все мы всего лишь люди, и в каждом из нас намешено всего понемногу. Взять, например, меня? Даже сейчас, находясь в жесточайшем горе и потрясении, я не перестаю думать о возможном побеге, хотя понимаю, что это ударит в спину оставшейся парочке. Я жалею их в горе, но… у меня своя судьба. Второго шанса уйти у меня может и не быть. Ускользнуть отсюда, от одного Атайрона, подавленного событиями последних дней будет легче, чем из Чёрной Цитадели. Это не предательство. Я всего лишь хочу спасти себя. Возможно, в будущем мы договоримся, но тогда разговаривать со мной будут уже не как с пленницей.

Хатериман исчезла в выстроенном ею портале, чтобы узнать о судьбе младшего сына. Мы остались вчетвером, пара на пару: мы с Атайроном и наши драконы.

Последние в мире.

– После того, как твоя мать убедится в том, что Эвил… – мой голос дрогнул, я не смогла заставить себя сказать слово «умер» и перешла к сути вопроса. – Что будет дальше? Мы вернёмся в Тёмную Цитадель?