Онлайн книга «Ставок больше нет»
|
Пьер и Ева прощаются с ним, оборачиваются и оказываются лицом к лицу с рабочим, который с большой надеждой, но и не меньшей робостью обращается к ним: – Прошу прощения, господа… Это правда? Вы возвращаетесь? – Да, приятель, – отвечает Пьер. – А почему ты спрашиваешь? – Я хотел попросить вас об одолжении… – Говори. – Дело в том… Я умер полтора года назад. Жена завела любовника. На это мне плевать… Но у меня есть дочка. Ей восемь лет. Этот тип ее не любит. Не могли бы вы забрать ее… – Он ее бьет? – спрашивает Ева. – Каждый день, – отвечает рабочий. – И я всякий раз наблюдаю за этим, не в силах помешать… Моя жена ему позволяет. Она в него по уши влюблена, ну, вы понимаете… Пьер дружески хлопает его по плечу: – Мы займемся твоей малюткой. – Правда?.. Вы не шутите? – Обещаем, – заверяет его Ева в свою очередь. – Где вы живете? – Улица Станислас, тринадцать. Моя фамилия Астрюк… Вы не забудете? – Обещаем. Я живу недалеко. А теперь оставь нас, старина… Рабочий в страшном волнении неловко отступает, бормоча: – Спасибо, господа… вот спасибо… и удачи вам. Сделав несколько шагов, он оборачивается и снова смотрит на Еву и Пьера с надеждой и завистью… Пьер не выпускает Еву из объятий. Оба светятся от счастья. – Как вас зовут? – спрашивает Пьер. – Ева. А вас? – Пьер. Затем он наклоняется и целует ее. Внезапно гаснет свет, и видны лишь силуэты Евы и Пьера, которые тоже вскоре исчезают. На улице остается только рабочий, он машет своей кепкой и кричит изо всех сил: – Удачи!.. Удачи!.. Дорога в предместье Колесо велосипеда Пьера продолжает медленно крутиться. Пьер лежит на дороге в окружении рабочих. Неожиданно он дергается и приподнимает голову. – Очистить дорогу! – кричит что есть мочи командир жандармов. Крик выводит Пьера из забытья. Он осматривается и слышит призыв одного из рабочих: – Бей жандармов! Два жандарма по приказу командира берут автоматы наизготовку. – В последний раз приказываю разойтись! – кричит командир. Пьер начинает осознавать опасность. – Эй, ребята, без глупостей! – приподнимаясь, бросает он рабочим. Несколько человек помогают ему встать, в то время как другие продолжают с кирпичами и лопатами в руках преграждать дорогу жандармам. – Разойдитесь, черт бы вас побрал… Вы же видите, они собираются стрелять, – выходит из себя Пьер. Рабочие нехотя расходятся. Кирпичи падают из рук. Автоматы опускаются дулом вниз. Какой-то работяга поднимает велосипед Пьера. Командир взвода поворачивается к строю и командует: – Вперед, шагом марш! Взвод удаляется. Тяжелая поступь постепенно смолкает. Спальня Евы Андре накрывает тело жены меховым покрывалом. Медленно выпрямляясь, старательно демонстрируя безутешность, он вдруг меняется в лице и бледнеет; его взгляд прикован к изголовью постели. Ева шелохнулась. Открыла глаза и смотрит на мужа, который, словно завороженный, не сводит с нее глаз. Люсетта стоит перед кроватью на коленях, уткнувшись лицом в покрывало, и рыдает. Она держит Еву за руку. Ева бросает на нее быстрый взгляд и снова смотрит на мужа. На ее губах появляется зловещая улыбка, означающая: «Видишь, я не умерла…» Дорога в предместье Пьер стоит на обочине дороги, опираясь на Пауло. Их окружают несколько рабочих. Взгляды всех устремлены вслед удаляющемуся взводу, топот сапог постепенно стихает. Наконец Пауло со вздохом облегчения оборачивается к Пьеру: – Ох, и напугал ты меня, приятель… Я уж, правду сказать, думал, что ты того… Все присутствующие испытывают не то чтобы изумление, а неловкость… Им не по себе как от того, что над ними пронеслась опасность, так и от произошедшего на их глазах воскрешения. Пьер показывает им рукав, продырявленный на уровне плеча. – Еще бы чуть-чуть… Меня напугал разрыв петарды. Я разбил себе физиономию, – улыбаясь, произносит он. Его лицо излучает нечто вроде недоверчивого восторга, от которого окружившим его работягам становится все более неловко. – Старик, могу поклясться… – качает головой Пауло. – Я тоже, – отвечает Пьер. – Помочь тебе? – предлагает один из рабочих. – Нет, не надо, все в порядке. Пьер отваживается сделать несколько шагов, Пауло следует за ним. Рабочие молча расходятся, остается только тот, который поднял велосипед. Пьер направляется к нему, Пауло тем временем бросает полный ненависти взгляд в сторону удаляющегося взвода. – Подонки! Завтра у них спеси-то поубавится, – сурово изрекает он. Пьер вдруг останавливается посреди дороги. – Завтра? Забудь, – отрешенно уставившись в землю, произносит он. – Что ты сказал? – удивляется Пауло. Пьер наклоняется и аккуратно поднимает с земли кирпич. – Не твоя забота, – отвечает он, взвешивая кирпич на руке, перебрасывая его из ладони в ладонь. – Увесистый, шершавый… Пауло с рабочим беспокойно переглядываются. Пьер тем временем бросает оценивающий взгляд вокруг себя, и его лицо светлеет: он приметил старую разрушенную хибару, в которой уцелело только одно оконное стекло. Он с размаху запускает в него кирпичом. – Уф! Успокаивает… – объясняет он, повернувшись к товарищам, после чего, оседлав велосипед, бросает Пауло: – В шесть у Диксона. У Пауло и рабочего мелькает одна и та же мысль: у Пьера не все в порядке с головой. Они обмениваются взглядом, и Пауло спрашивает: – Пьер, ты как? Не хочешь, чтобы я тебя проводил? – Не беспокойся, я ничего не боюсь, – отвечает тот, давит на педали и удаляется. – Тебе не следовало отпускать его одного, у него вид травмированного человека, – замечает рабочий. У Пауло моментально созревает решение: – Беру твой велосипед! – Он хватает велосипед, лежащий на обочине, садится на него и бросается вдогонку за Пьером. Спальня Евы Люсетта по-прежнему стоит на коленях возле постели и сжимает руку сестры. |