Книга Ставок больше нет, страница 13 – Жан-Поль Сартр

Внезапно все меняется: вместо танцевальной площадки они опять оказываются на улице Лагенезия; она возникает одновременно с постепенным исчезновением ресторана.

Пьер и Ева по-прежнему кружатся в танце, не замечая, что происходит вокруг. Они теперь в совершенном одиночестве в тупике.

Постепенно они перестают танцевать, открывают глаза и замирают.

Ева слегка отстраняется.

– Я должна вас оставить. Меня здесь ждут, – говорит она.

– Меня тоже.

И только тогда они осматриваются и узнают место, где оказались.

Пьер поднимает голову, словно слышит призыв.

– Нас обоих ждут… – говорит он.

Они направляются к темной двери; танцевальная мелодия сменяется дребезжанием входного колокольчика.

В конторе

Пожилая дама сидит за своим столом, поставив локти на огромную закрытую книгу регистрации и упершись подбородком в переплетенные пальцы рук.

Кот по своему обыкновению расположился на книге.

Ева и Пьер робко приближаются к чиновнице. Та поднимает голову.

– А, вот и вы… Вы опоздали на пять минут.

– Мы не ошиблись? – спрашивает Пьер. – Вы нас ждали?

Пожилая дама открывает книгу на заложенной странице и принимается читать голосом секретаря суда, бесстрастным и ровным:

– Статья сто сорок: если в результате ошибки, ответственность за которую безусловно вменяется Правлению, мужчина и женщина, предназначенные друг для друга, не встретились при жизни, они могут испросить и получить разрешение вернуться на землю на определенных условиях, дабы воплотить свое чувство в жизнь и соединиться, каковой возможности были лишены по независящим от них обстоятельствам.

Закончив чтение, она поднимает голову и наводит лорнетку на потрясенную пару.

– Вы за этим сюда пожаловали?

Пьер и Ева переглядываются, и потрясение постепенно сменяет огромная радость.

– То есть… – пытается ответить Пьер.

– Так вы желаете вернуться на землю?

– Бог мой, мадам… – произносит не в силах выразить своих чувств Ева.

Пожилая дама выказывает легкое раздражение.

– Я задаю вам конкретный вопрос. Отвечайте, – нетерпеливо требует она.

Пьер снова бросает на спутницу взгляд, на сей раз радостно-вопросительный.

Ева кивает: «Да…»

Тогда он поворачивается к чиновнице и заявляет:

– Мы этого желаем, мадам. Если это возможно, мы этого желаем.

– Это возможно, месье, – уверяет его чиновница. – Это страшно усложняет ведение дел, но возможно, – добавляет она.

Пьер хватает Еву за руку, но тотчас выпускает; его лицо вновь становится серьезным под строгим взглядом пожилой дамы.

Она учиняет ему форменный допрос, словно офицер призывнику:

– Вы утверждаете, что созданы для этой дамы?

– Да, – робко подтверждает он.

– Госпожа Шарлье, вы заявляете, что созданы для этого господина?

– Да… – покраснев, как новобрачная, шепчет Ева.

Чиновница склоняется над книгой, переворачивает страницы и бормочет:

– Шамю… Шера… Шало… Шарлье… Хорошо. Да…ди, ди, до… Дюмен… Хорошо, хорошо. Просто великолепно. Вы были изначально предназначены друг другу. Но в службе рождений допустили ошибку.

Счастливые и сконфуженные, Ева и Пьер улыбаются друг другу и тайком пожимают руки.

Ева удивлена. Пьер слегка растерян.

Пожилая дама откидывается назад и внимательно изучает их в свою лорнетку.

– Красивая пара! – говорит она и снова склоняется над книгой, из которой вычитала сто сороковую статью. Но на сей раз для того, чтобы подвести итог. – Условия, при которых это возможно, таковы: вы вернетесь к жизни; вы не забудете ничего из того, о чем здесь узнали; если по прошествии двадцати четырех часов вам удастся полюбить друг друга по-настоящему сильно, полностью доверяя, вы получите право на полноценное человеческое существование. – Указав рукой на будильник, стоящий на ее столе, она добавляет: – Если же через двадцать четыре часа, то есть завтра в десять часов тридцать минут, вам это не удастся… – Пьер и Ева впились взглядом в будильник. – Если между вами пробежит хоть тень недоверия… так вот, вы вернетесь сюда и займете место среди нас. Понятно?

Пьер и Ева счастливы и одновременно испуганы.

– Понятно, – робко подтверждают они.

Пожилая дама между тем поднимается из-за стола и торжественно произносит:

– Вы соединены. – Затем, сменив тон, с улыбкой протягивает им руку. – Примите мои поздравления.

– Спасибо, мадам, – говорит Пьер.

– Мои наилучшие пожелания.

Пьер и Ева кланяются и, держась за руки, неловко направляются к выходу.

– Простите, мадам… Но когда мы окажемся там, что подумают другие?

– Мы не будем выглядеть слишком подозрительно? – беспокоится Ева.

Пожилая дама отрицательно качает головой, захлопывая книгу.

– Не беспокойтесь. Мы вернем все в то состояние, в котором вы пребывали на минуту вашей смерти. Никто не примет вас за призраков.

– Благодарю, мадам…

Ева и Пьер снова кланяются. Затем выходят, по-прежнему держась за руки.

Тупик и площадь

Тупик, в котором после первой встречи с пожилой дамой Пьер познакомился со стариком. Он выводит на небольшую площадь, где живые соседствуют с мертвыми.

Рядом с дверью, на каменной тумбе, сидит старик. Недалеко от него, на ступеньке, расположился рабочий лет сорока.

Пьер и Ева, выйдя из конторы, делают несколько шагов.

Старик, которому они видны лишь со спины, не узнает их. Он живо вскакивает и изысканно-вежливо обращается к ним:

– Добро пожаловать к нам.

Пьер и Ева оборачиваются в тот миг, когда он делает реверанс. Однако из-за удивления, которое он испытывает, узнав своих знакомцев, реверанс остается незаконченным.

– Как? Это вы? Вы пришли подать рекламацию?

– Помните, о чем я вас спрашивал? Бывает ли, чтобы кто-то вернулся? Ну, вот, мы и возвращаемся, – отвечает ему Пьер, беря Еву под руку.

Рабочий за их спиной поднимает голову, встает, подходит к ним; на его лице написаны интерес и надежда.

– Это что, особая милость? – спрашивает старик.

– Это сто сороковая статья, – поясняет Ева. – Мы были созданы друг для друга.

– Искренне вас поздравляю, – важно произносит старик. – Я намеревался предложить себя в качестве провожатого, но теперь… – многозначительно усмехается он, – вы и без меня обойдетесь… мадам.