Онлайн книга «На берегу Тьмы»
Катерина приблизилась. У костра, с противоположной стороны, стоял Александр и исподлобья сверлил ее взглядом. Катерина улыбнулась и робко кивнула ему. Но он внезапно шарахнулся в сторону и затерялся в толпе. «Он, наверное, не хочет и знать меня теперь. Голая, среди бела дня… Надо сказать ему, но что?» Катерина отправилась искать Александра, но, обойдя всю площадь, так и не нашла его. Праздник продолжался: вдалеке слышались песни, взвизги и жеманный девичий смех. Отчаявшись найти Александра, Катерина решила вернуться домой и стала пробираться вверх по холму по узкой тропинке к спящей усадьбе. Внезапно кто-то рывком затащил ее в густой куст колючих акаций, которые обрамляли парк. – Какая встреча… А я давно тебя поджидаю, невестушка, – просипел Митрий. Катерина набрала в легкие воздух, чтобы закричать, но Митрий зажал ей рот сильной жилистой рукой и обхватил сзади, обдавая кислым запахом лука и самогонки. – Ты не кричи, не кричи зря. Свободной рукой он торопливо начал расстегивать пуговицы на ее платье, но они были такими маленькими, что его грубые пальцы с ними не справлялись. Тогда Митрий резко повернул ее лицом к себе и с треском рванул одежду Катерины. В темноте забелела ее грудь. Катерина заплакала от стыда и бессилия, пытаясь укрыть свою наготу. Мысли стремглав проносились у нее в голове: «Что делать? Как спастись?» Митрий жадно шарил в ошметках платья, повалил Катерину на траву, зажимая ей рот, и начал стаскивать свои штаны. – Ух, ты какая… не-е-ежная. Не дала – сам теперь возьму. Да ты не бойся – я быстро тебя… Договорить он не успел, свалившись от удара по голове. Николай, подхватив Катерину, увидел ее разорванное платье и тут же накинул на нее свой пиджак. – Узнала, кто это? Катерина кивнула – говорить она не могла. Дрожала. – Хорошо, пусть отдохнет – завтра с урядниками найду, не уйдет. Николай обнял обессилевшую Катерину за плечи и повел домой. В окнах усадьбы свет не горел – все, кроме уже спящих детей и няньки Никиты, гуляли на празднике. Зайдя на кухню, Николай по-хозяйски легко разжег плиту и поставил греться молоко. – Удивлена, что я, барин, плиту могу разжечь? Катерина слабо усмехнулась сквозь слезы, которые продолжали литься. – О, да ты еще многого обо мне не знаешь. Когда молоко нагрелось, Николай разбил в него свежее яйцо и взболтал серебряной ложечкой: – Пей – успокоит нервы. Катерина отхлебнула глоток. – Вот так, молодец. Да ты дрожишь! Николай принес плед и укрыл им Катерину. – Спасибо вам. – Ох, Катерина… – Слава Богу, вы там оказались. Не иначе, ангел-хранитель вас ко мне привел. – Глупость моя меня к тебе привела. Шел я за тобой, весь вечер тебя из виду не выпускал. А тут кусты эти – не заметил вовремя в темноте… – Стыд-то какой… – Катерина закрыла лицо руками. – Почему стыд? – Сватался за меня зимой, а я ему отказала. – Это твое право, раз не мил он тебе. Силой никто принуждать не может. Кто он такой? – Малков Митрий из моей деревни. – А, слышал про такого – давно по нему тюрьма плачет. – Что же с ним станет? – Будет выбирать между армейскими сапогами и тюремной баландой. – Ах, что люди-то скажут? Теперь мне вовек не отмыться! А про себя подумала: «Что скажет Александр? Еще подумает, что не невинная я…» – Да про тебя не узнает никто – я ему рот на замок смогу закрыть, положись на меня. За ним и без тебя много грешков числится. – Спасибо вам, что так вы со мной. – Глупости. Не надо благодарить. Я бы за любую заступился, тем более за тебя. Катерина растерянно поднялась. Ей стало не по себе, что именно Николай спас ее, именно он вытащил ее в грязном разорванном платье. Снова было стыдно перед ним, но в то же время она чувствовала себя в безопасности, знала, что он никому не расскажет, и от этого он стал ей еще ближе. Но не ждет ли благодарности? – Ты сядь, сядь, не бойся, не стану больше – я тебе слово дал, помню. – Пойду, не могу я. Катерина подошла к нему и с чувством сказала: – Спасибо вам, Николай Иваныч. Сердце Николая бешено заколотилось. Ему захотелось вмиг нарушить все запреты, обещания себе и ей, схватить ее и больше никуда не отпускать. Но он сдержался: «Что же я за зверь такой? Не лучше этого неотесанного крестьянина». На Петра и Павла Катерина ждала, что Александр, как это уже у них завелось, подойдет к ней после службы, и они вместе с Наташей пешком отправятся на воскресный обед в усадьбу. Александр, наскоро поздоровавшись, вскочил на коня и понесся в усадьбу один, не сказав ни слова. Катерина растерялась: совсем недавно он во что бы то ни стало добивался ее внимания, а сейчас и подойти не хочет. Конечно, любой бы на его месте… Приблизившись к усадьбе, Катерина заметила Александра с Верой у флигеля. Вера хохотала и ласково гладила лошадь. Клопиха, проходя мимо, прошипела: – Да, хорошая пара. И как подходят друг другу! За обедом пытка Катерины продолжалась: Александр делал вид, что не замечает ее, и продолжал любезничать с Верой. Клопиха блаженствовала. «Вера красивая, грамотная. Дворянка со своим имением, лесами, полями. Одни достоинства. А я – безграмотная бедная крестьянка. Ничего у меня нет. Не ровня ему. На что только надеялась?» – переживала Катерина. Александр жил в одноэтажном каменном флигельке, примыкающем с левой стороны к усадьбе. Каждый вечер Агафья носила туда ужин. С дворней на кухне он не сидел – все-таки не ровня им, а управляющий. Утром уезжал засветло, наспех перекусив тем, что оставалось от вчерашней трапезы, и вечерним молоком, а обедал где работа застанет. Весь день проводил в полях, на лесопилке, мельнице, спиртзаводе или на строительстве больницы, а вечером при свете керосинки листал сельскохозяйственные справочники, перечитывал университетские конспекты, подчеркивая важные места красным карандашом. Агафья нахваливала управляющего: в еде непритязателен, всегда «спасибо» говорит, сам посуду на поднос составляет, скромен и деревенских девок не щупает. Как-то вечером Агафья чистила картошку и порезалась. Закручивая тряпицей кровоточащий палец и стеная, попросила Катерину помочь – отнести ужин управляющему. Катерина отнекивалась. Она боялась, что Александр, оставшись с ней наедине, скажет все то неприятное, что она сама о себе придумала. Ей казалось, что даже лучше, что он молчал, не объяснялся с ней. Была хоть какая-то надежда, что все забудется и снова станет как прежде. Наконец, пристыженная Агафьей, что «не съест он тебя» и что «а я тебе завсегда помогаю», Катерина в отчаянии схватила поднос и отправилась во флигель. |