Онлайн книга «Большая игра Слепого»
|
– Ты что, Владимир Адамович, неделю не спал? – после рукопожатия спросил Шелковников. – Да уж, и не говори, мать ., с их работой! Какую неделю, уже две недели на ногах, бегаю, как гончий пес за зайцем с батарейкой «энерджайзер». – Что, послать больше некого за бутылкой, сам бегаешь? – Хорошо тебе, Паша, шутить, с тебя никто не спросит, никто тебя не накажет. А мы по-прежнему люди подневольные, сам ходил в нашей шкуре, знаешь. – Знаю, знаю, ходил, потому искренне сочувствую. Пойдем, коньячку тяпнем, чего на сухую разговаривать. – Да, да, пойдем. – Томочка, я воспользуюсь вашим кабинетом, поговорю с человеком? Кстати, наша Тамара – главный менеджер картинной галереи. Томочка, это Владимир Адамович, мой старый приятель. – Очень приятно, – неуклюже поклонился Хохлов и сделал столь же неуклюжую попытку поцеловать руку в перстнях. Тамаре, знавшей, что перед ней полковник ФСБ, было немного не по себе, но от его неловкого жеста она развеселилась. – Не надо, к чему эти любезности, очень рада познакомиться. Да-да, Павел Павлович, располагайтесь, я еще час пробуду здесь. Надо все собрать, рассортировать, чтобы завтра начать упаковывать и готовить экспозицию к вывозу. – Что, за границу? – сощурил глаза Хохлов. – Черт его знает, у меня своих проблем хватает, – покачал головой Шелковников. – Пойдем, Владимир Адамович, пойдем. Поздравляю тебя со звездой, вернее, даже с двумя; когда я уходил, тебя еще только к майору представили. – Да, было дело. – Так ты быстро… За пять лет две звезды, еще годика четыре-пять – и в генералы выйдешь? – Может быть, может быть, если не сдохну. Заездили уже, Паша, как скаковую лошадь – бьют, погоняют и все время новые барьеры передо мной ставят и ставят. Дух перевести некогда, грязь с боков, пену с морды смыть не успеваю… – Красиво говоришь. – Да уж, говорить мы все научились, а вот дело делать некому. – Что, молодежь не идет? – Какая это молодежь – выскочки! Все толковые ушли – кто в банки, кто в частные сыскные агентства. Кто к бандитам… В общем, разбрелись, разлетелись по свету. – Ладно, пойдем, обмоем встречу и твои звездочки. Кабинет Тамары Васильевой был обставлен просто, но со вкусом. – Коньяк, водку, вино? – Все равно, – бросил Хохлов, устало опускаясь в мягкое кремовое кресло. На столе появилась бутылка коньяка, две рюмки, из холодильника было извлечено стеклянное блюдо с тонко порезанным лимоном, а также несколько бутербродов. Шелковников выглянул за дверь и, обратившись к длинноногой девице в кожаной юбке, негромко распорядился: – Людочка, пожалуйста, минут через пятнадцать подай кофе. Я тебе буду очень обязан. На столе появилась коробка импортных конфет в блестящей фольге. – Красиво живете. – Приходится, иностранцы бывают. В общем, стараемся, мух не ловим. Упустить клиента – все равно что кошелек потерять, – пояснил Шелковников. – Слушай, чем ты вообще занимаешься, Паша? – немного фамильярно обратился к нему Хохлов. – Как видишь, картины, скульптура, вожу выставки, консультирую, помогаю с оформлением документов. Слава Богу, я на всем этом собаку съел, поднаторел, да и знакомства кое-какие остались. В общем, друзья-приятели не отказывают в помощи. – Понятно. Живешь безбедно? – Хотелось бы жить богаче, – спокойно произнес Павел Павлович Шелковников, бросая на стол пачку дорогих сигарет. Хохлов вытащил сигарету из своей помятой пачки, щелкнул одноразовой зажигалкой. А его бывший коллега небрежно поставил на стол золоченую зажигалку «зиппо». – Да, жизнь идет, – произнес полковник Хохлов, затягиваясь сигаретой. – Насколько я понимаю, ты с машиной? – Да, с водителем, сейчас ожидает, спит. – Тогда тебе можно расслабиться. – Да нет, расслабляться некогда, работы вагон. – У всех работы много, Владимир Адамович. – Не называй ты меня по отчеству, что за церемонии! – Ладно, ладно, – милостиво согласился Шелковников, – хорошо, Володя, хорошо. Так что тебя привело ко мне? Он отвинтил пробку бутылки, разлил коньяк по рюмкам, по чуть-чуть. Хохлов взял рюмку, Шелковников свою. – За твои звезды. – Ну их к черту, эти звезды, не с неба они мне на плечи упали, давай за встречу. – За встречу и за звезды, – сказал Шелковников, аккуратно чокаясь – так, чтобы не пролить ни капли ароматного напитка. – Хороший коньяк, – опрокинув рюмку одним глотком, вздохнул полковник Хохлов. – Да, настоящий французский. – Давненько я такого не пил. – А что тебе мешает? С твоей властью, с твоим умением и опытом… – Многое мешает, и, в первую очередь, принципы. – На принципы наплюй, – сказал Шелковников. – Я вот наплевал и видишь – живу неплохо. – Вижу и рад за тебя. Мужчины выпили по второй рюмке, затем по третьей. Шелковников закурил и пристально взглянул на своего бывшего сослуживца; – Так что скажешь, Володя? Ведь ты приехал не просто посмотреть, как я живу? – Ты знаешь, – охмелев после долгих бессонных ночей, проговорил полковник Хохлов, – прижали меня, Паша, к стенке. Да и не только меня, все управление прижали. Приказано найти то, не знаю что. Вторую неделю ищем, а толку чуть… – Конкретнее, – попросил Шелковников и почувствовал, что у него на затылке зашевелились коротко стриженые волосы. – Вот какое дело, может, ты что подскажешь… Ты же с этими жучками связан, которые антиквариатом торгуют, картинами из музеев промышляют… – Был связан, – уточнил Шелковников, – пока работал в конторе. Сейчас нет, мой бизнес чистый. – Ну, ты мне будешь рассказывать о своем бизнесе! Наслышан о нем немало. – Ладно, наслышан так наслышан, продолжай. – Прижали нас с больших верхов. И ФСБ, и МВД на ушах стоят, картины ищем. – ФСБ ищет картины? – изумился Шелковников, как будто это был абсолютно невероятный род деятельности для сотрудников такого ведомства. – Да-да, картины. В чем там суть дела, я не знаю и понятия не имею, какого хрена эти картины понадобились. – Какие картины, Володя, конкретнее? Ты со мной не виляй, я смогу помочь, если все будет оговорено, разложено по полочкам, каждая вещь на своем месте. Картина картине рознь. |