Онлайн книга «Большая игра Слепого»
|
На его взгляд, овчинка выделки не стоила. И только когда Сиверов подъезжал к больнице, у него выкристаллизовалась мысль, от которой он чуть не вдавил педаль газа в пол и уже готов был развернуть автомобиль, чтобы мчаться в противоположную сторону – к генералу Потапчуку. Мысль была проста: а если картины похищены именно с той целью, чтобы поднять потом скандал, не принять коллекцию и сорвать выдачу кредита? Вообще-то по размышлении в это верилось с трудом. Неужели кто-то еще два года тому назад мог предвидеть, что за коллекцию придется давать кредит? Значит, или за всем этим стоит очень умный и предусмотрительный человек, или мысль-глупость, причем полнейшая. Решив еще раз подумать над этим после встречи со старым хранителем. Сиверов поехал к клинике. Глеб оставил свою машину на том же самом месте, где в прошлый раз и перебрался через забор. Теперь с ним был тяжелый армейский кольт, засунутый за брючный ремень, обойма кольта была полная. В руках Сиверов нес черный пакет с яркой картинкой – в нем лежали блокнот с застежкой, термос и четыре апельсина. Все это Глеб хотел отдать старику Скуратовичу. В блокноте был рисунок и фотографии. Глеб опоздал на час с небольшим. На площадке перед главным корпусом он увидел Борю Элькинда. Тот обрадованно замахал обеими руками и побежал навстречу. – Привет! Сколько лет, сколько зим! – А у, нас тут такое! Такое! – выпалил Борис. – Что у вас стряслось? – Да, у нас тут… – по интонации, какой парень произносил слова, Глеб уже все понял. У него защемило в груди, а пальцы мгновенно сжались в кулаки. – Опоздал! Опоздал!.. – Что ты говоришь? Да, вообще-то, опоздал, самое интересное кончилось. Тут у нас это… – Элькинд говорил быстро, сбивчиво, – убили сумасшедшего старика Скуратовича, того самого, который уверял, что его все преследуют. Так вот, его сантехник газовым ключом, говорят, бум-бум по голове! Череп всмятку! Тут такое творилось! Потом какой-то мужик с пистолетом по коридору носился, выскочил из Туалета, хорошо, что еще палить не начал, а то могли бы еще сто трупов вынести кроме старого Скуратовича. Ну, блин! Вовремя ты слинял! Наконец-то Боря Элькинд выговорился и перевел дух. – Слушай, а кстати, – спохватился он, – ты-то чего тут делаешь? – Знаешь, Боря, дело одно было, вот я и" подскочил. Но сейчас, вижу, мой приезд неуместен. – Да, там уже милиция, ФСБ. Всех из коридора выгнали, а Скуратовича в целлофановом мешке занесли прямо в наш морг. – А почему в ваш? – спросил Глеб. – Куда же его еще? Наш-то ближе. * * * Конечно, можно было подняться в отделение, где проходил курс лечения Василий Антонович Скуратович, встретиться с сотрудниками ФСБ, которых здесь уже было чуть ли не больше, чем пациентов. Их машины стояли прямо у входа в корпус. Но Глебу этого делать не хотелось – он понимал, что свой шанс уже упустил. Появись он часом раньше, и старик остался бы жив, а он, возможно, смог бы захватить убийцу. А захватив его – Глеб в этом не сомневался ни секунды – сумел бы прижать негодяя к стене так, чтобы тот выложил все, что ему было известно. Сиверов посмотрел на часы: «Семьдесят пять минут. Я опоздал ровно на час с четвертью. К сожалению, время нельзя повернуть вспять». – Ты куда-то спешишь? – спросил Боря, не понимая, почему смерть старика так огорчила его бывшего соседа по палате. – Да, я спешу. Кстати, вкусного хочешь? – Не откажусь, – облизнулся Элькинд. Глеб вытащил из черного пластикового пакета свой блокнот и подал Боре пакет. – На, возьми, здесь еще четыре апельсина. – Ты что, нес их старику Скуратовичу? – Боря инстинктивно отдернул руку, словно боясь прикоснуться к трупу. – Бери. Бери, не бойся, я нес это тебе. Старику я нес кофе в термосе. Глеб извлек из пакета термос, открыл его и вылил кофе в траву поддеревом. Парень посмотрел с сожалением, но ничего не сказал – понял, что так правильно. – Ну, ладно, до встречи. – Я с тобой прощаюсь и каждый раз думаю, что уже никогда тебя не увижу, – сказал Боря, – а мы опять встречаемся. Ну, давай простимся, может, Бог даст, свидимся еще разок и не при таких грустных обстоятельствах. – Надеюсь. Как говорится, гора с горой… – Да, ты знаешь, меня скоро отсюда выписывают. Отец нарыл деньги, и все мои дела улажены. Еще пару дней поем овсянку и – гуд бай, лечебница. Займусь своими делами, тем более, старик на радостях обещал прикупить кое-каких примочек к моей машине. Так что я буду вооружен и опасен. Сиверов улыбнулся: он был рад за парня и догадывался, что дела так быстро уладились не без вмешательства генерала Потапчука. Что ж, надо полагать, в ФСБ этот вундеркинд принесет больше пользы, чем в стройбате… – Это хорошо, – спокойно проговорил Глеб, – только все-таки больше не лезь, куда не следует. – А как же база данных психлечебницы? – Думаешь, я без тебя туда бы не забрался? – В самом деле… – растерялся Элькинд. – Тогда зачем?.. – Когда-нибудь поймешь. Прощай, – Сиверов несильно сжал тонкие пальцы Бори Элькинда, потрепал его по плечу. – Ты хороший парнишка, передай привет Тамаре. – Конечно, товарищ начальник, будет сделано в лучшем виде, передам. И даже один апельсин отжалею. – Это пожалуйста, – Глеб развернулся и быстро зашагал не к воротам, а к забору – туда, где стояла его машина. * * * Павел Павлович Шелковников сидел у себя дома и ждал звонка своего подручного. Он не сомневался, что Миша поручение выполнит в лучшем виде. Но на этот раз он не приготовил тугой пачки денег, перетянутых аптечной резинкой – денег, предназначенных для оплаты убийства. Рассчитаться он решил другим способом, менее накладным. В его кейсе под каталогами на этот раз лежала «беретта» с глушителем. Павел Павлович проверил, заряжено ли оружие и, сняв с предохранителя, спрятал его в карман плаща. Плащ, висевший на плечиках в шкафу, сразу же перекосило. Шелковников поправил одежду – он любил во всем порядок. В полдень раздался звонок. – Я все сделал, – сказал в трубку Миша, – едва ноги унес, чудом спасся. Нашел же ты, Павел Павлович, место, куда меня посылать! Уж лучше бы в тюрьму отправил. – Не надо подробности по телефону. Приезжай ко мне, получишь часть гонорара. – Что, появились деньжата? – Да, появились. – И откуда, Павел Павлович, ты их берешь? – захихикал в трубку Миша. – Из воздуха, дорогой, из воздуха. |