Онлайн книга «Грозный змей»
|
Габриэль поднес кулак к лицу и вызвал щит. Щупальца сдуло прочь. Он сделал вдох и представил свой Дворец воспоминаний. Нашел в нем осколок ледяного моста Мэг и бросил его в проклятье. Вода, пламя и лед. Есть только один способ уничтожить войлок. Амиция почувствовала, что Габриэль ушел, и тут же оказалась рядом с Дезидератой в замке из золотых кирпичей. Стены тянулись вверх на высоту десяти человеческих ростов. – Почему он не пошел с нами? – спросила Дезидерата. – Его сильные руки нам бы пригодились. – Ему обязательно нужно все сделать самому, – пояснила Амиция. Волна черной воды обрушилась на Дворец. Она была умна, эта вода, она перелилась через стены и башни, заполнила дворы. Но в цитадель она не попала. Стены оказались слишком прочны. Амиция подняла щит из сияющего золота и второй, из искрящейся зелени. В эфире сделать это оказалось непросто. Золотая внешняя стена пала. – Господи, – сказала Дезидерата, – Пресвятая Дева. Это не темный властелин подземелий… Эфирная земля, на которой стояли золотые стены, постепенно исчезала, растворялась, как сон, которым и была. Амиция никогда не видела ничего подобного и не представляла, что происходит. Она могла только склонить голову и молиться. И вливать в щиты силу. Стены цитадели начали разрушаться снизу. – Ребенок! – закричала Дезидерата. Она прижала ладони к стенам своего Дворца и попыталась удержать их усилием воли. Она приказала им стоять и залила их золотым светом. Черная вода просачивалась в трещины, лилась на новый золотой пол и потихоньку поднималась. Снаружи кто-то засмеялся. Дезидерата подняла голову и бесстрашно и гордо посмотрела на Амицию. – Он явился, чтобы увидеть мое поражение. Между сном и бодрствованием… Габриэль легко взмахнул копьем, стряхивая с него клочья проклятья, как шерсть. Оно лишилось воли. Проклятье погибло. Обессилело. Закончилось. Или исполнилось. Габриэль отступил, как отступает побежденная армия – но эта армия сберегла свой арьергард. По крайней мере, ему так казалось, а в эфире важно то, что кажется. Он решил отступить через дверь своего Дворца, потому что вокруг себя он не видел ничего, кроме обрывков проклятья: ни Амиции, ни королевы. Дверь была закрыта. Он успел запаниковать, но потом понял, что у него по определению должен быть ключ. Он открыл дверь и увидел Пру. Захлопнул дверь и прислонился к ней изнутри, опираясь на копье. – Я же говорил, что вернусь. Пруденция, которая была так же надменна, как он сам, молчала. Только через несколько вдохов она произнесла: – Тебе следует это знать. Твоя мать мертва. Разумеется, она мертва. Проклятие лишилось силы. Она тут же явилась и завладела всеми его мыслями. Ударила его тыльной стороной ладони. Завопила: «Ты идиот?» Обхватила его теплыми руками. Перегнулась через тело Пруденции. Его рука на ручке двери, ее голова рядом с головой сэра Анри. Его первое заклинание в ее покоях – он поглотил муху и почувствовал, что завладел духом этого крошечного существа. Ее голос в тот день, когда… когда… Он собрался. Больше ему ничего не оставалось. – Что с Амицией и королевой? – спросил он. – Тикондага пала, – ответила Пруденция, – ты разве не чувствуешь? Он чувствовал. Позволив себе подумать об этом, он все ощутил. Камни древнего замка, накрепко связанного с его душой, сейчас вздрагивали от огня и ненависти. Только борьба с проклятьем могла ненадолго скрыть этот ужас. Впервые в жизни Габриэль бежал из эфира, потому что там было страшнее, чем в реальности. Нелл всунула копье в руки капитана, и он немедленно взмахнул им. Она еле успела отпрыгнуть в сторону – на правой ноге у нее навсегда остался шрам. Королева снова закричала и сказала очень ясно: – Мой ребенок. Том оттолкнул Тоби с дороги и выхватил меч. – Во имя Тары! – заорал он. – Давайте его сюда, чем бы оно ни было. Но он не мог войти в эфир, и ему пришлось со стороны смотреть на битву, которую вел капитан. Копье сверкало, как молния, и красно-синий огонь освещал всю комнату. Погасли свечи. Потом очаг. – Господи Иисусе, – сказал кто-то. Нелл стояла рядом с лордом Корси, который раз за разом повторял «Pater noster». Наступила абсолютная тьма, звук тоже пропал, и Нелл слышала только биение собственного сердца, ощущала пол под ногами и край очага под рукой. Страх походил на тяжелый мокрый кусок войлока, который душил ее. Она не могла дышать, не могла вздохнуть, ничего не видела и не слышала… А потом завопил младенец. Бланш, возившаяся с королевой, не замечала ни ужаса, ни тьмы. Руки она держала между ног королевы и, нащупав головку, сделала то, что ей раз пятьдесят говорила мать: просунула руку чуть дальше и осторожно потянула. Вытащила ребенка наружу и шлепнула. В это мгновение проклятье рухнуло. Светлее не стало, потому что свечи, факелы и очаг погасли. Но тьма изменилась, и вернулся звук. Нелл пошарила по ремню в поисках огнива. Бланш держала ребенка и вытирала его одной из лучших рубашек Тома. Она не рискнула идти по темной комнате, поэтому просто села на пол вместе с новорожденным. Другая женщина – живая святая – произнесла: – Fiat Lux. Свеча вспыхнула. Стало светло, как днем. – Слава Господу, – сказал шериф, стоявший на коленях. Он поднялся и подошел к кровати. Спросил озабоченно: – Ваша милость. Говорят, что женщина в родах не может лгать. Чье это дитя? Дезидерата застонала, но все же открыла глаза: – Моего мужа, короля, и никого иного. Шериф снова рухнул на колени. Нелл зажгла остальные свечи, и другие люди тоже опустились на колени. Сэр Габриэль плакал. Никто из присутствующих никогда такого не видел, а Изюминка, которой было что рассказать об этом, находилась в двухстах лигах отсюда. |