Онлайн книга «Дочери Темперанс Хоббс»
|
– Алло? – Алло! С кем я говорю? – А кому вы звоните? – с подозрением спросила Конни. Из безымянной пиццерии вышли двое мальчишек в бейсболках «Ред Сокс». Один из них уронил на землю кусочек «пепперони», а второй залился хохотом. – Конни? Это вы? – Зази? – Сколько сейчас времени? – Голос девушки казался заспанным. По шороху на другом конце провода Конни догадалась, что Зази искала на тумбочке часы. – Уже не рано, – глянула на наручные часы профессор. – Почти одиннадцать дня. – О господи, – зевнула Зази. – Я только что вам набирала. – Конни прижала ладонь к стеклянной двери и глянула на «вольво». С заднего сиденья на нее смотрела пара звериных глаз. – Я знаю. Что это за номер такой? – Это платный автомат. – Платный автомат? Паренек, у которого упала пицца, толкнул друга, и в итоге у них завязалась потасовка. Из пиццерии вышел мужчина в белом фартуке и прикрикнул на ребят. – Да, – ответила Конни. – Я думала, вас нет дома. Почему вы не подняли трубку? – Конни, – терпеливо произнесла Зази. – Никто не отвечает на незнакомые номера. – Точно. – Профессор почесала переносицу. – Так вот что… – Вот был бы у вас телефон, – продолжила девушка. – Я бы всегда отвечала, потому что видела бы, кто звонит. – Ладно-ладно, я поняла. Послушайте. Я взломала шифр. – Что? Простыни Зази зашелестели: она уселась в постели. – Но это еще не все. Конни рассказывала, наблюдая, как мальчишки в бейсболках «Ред Сокс» выкрикивают что-то в ответ работнику пиццерии и потихоньку удаляются. – Есть кое-что еще, но я не знаю, где продолжать искать. – Давайте по порядку. Там, в криптограмме, было зашифровано послание? – Да. Там сказано: «Заговор шторма безумно силен. Я спрятала заговор шторма». На заднем сидении лаял Арло, но шум мотора его заглушал. Теплое дыхание Конни начало оседать на прозрачной двери телефонной будки. – Заговор шторма? – переспросила Зази. – Что это значит? – Это значит… – Конни прислонилась лбом к стеклу, внезапно вспомнив, что не спала всю ночь. – Не знаю я, что это значит. Потому и звоню. – Ха, – усмехнулась Зази, прикусывая ноготок, и повторила задумчиво: – Заговор шторма… – Так и написано. – Это что-то новенькое. Ладно. Так что же дальше? Конни задумалась. – Зази, у вас есть машина? – У меня есть «Зипкар» – арендованный автомобиль. Куда нужно приехать? – «Зипкар»? – переспросила Конни. – Ну, каршеринговый сервис… не берите в голову. В общем, машина есть. Куда ехать? – У вас есть под рукой листок и ручка? Это место найти не так просто. * * * «Вольво» притормозил у живой изгороди, за которой скрывался дом бабушки Конни. Арло выскочил из машины практически одновременно с хозяйкой, и они вместе устремились к калитке. Пробегая по саду, Конни не забыла окинуть его беглым взглядом. Казалось, растения расступались перед ней, освобождая путь. Конни преодолела каменную тропу за считанные секунды, схватилась за ручку входной двери и надавила. Заперто. Конни беззвучно выругалась и принялась отыскивать в сумке связку ключей. Она надеялась, что Зази удастся доехать по адресу. В первый раз Конни и Лиз искали этот дом целую вечность. И не нашли бы, если бы Грейс перед этим не подстригла живые изгороди. – Ха! – наконец обнаружила ключи Конни. Она вставила ключ в замочную скважину, провернула и толкнула дверь плечом. Та не поддалась. – Эй, да что такое? – простонала Конни, возведя глаза к хмурому апрельскому небу. Тут она приметила над дверью ржавую подкову и вспомнила, что Грейс всегда целовала кончики пальцев, а затем дотрагивалась ими до оберега. Конни посмотрела налево. Посмотрела направо. Хоть она и знала, что рядом никого не было, но решила на всякий случай перестраховаться. После чего поцеловала кончики пальцев правой руки и прикоснулась к подкове. В момент контакта между кожей Конни и металлом пробежала искра статического электричества. – Ой! – Конни отдернула руку и сунула пальцы в рот, чтобы заглушить боль. Пока она отвлеклась на пальцы, подкова над ее головой вспыхнула голубоватым свечением. Надавив на ручку, Конни толкнула дверь, и та с легкостью отворилась. Конни спешно сбросила ботинки и устремилась в столовую. Уперев кулаки в бока, она встала перед портретом Темперанс Хоббс. Нарисованная дама безмятежно улыбалась. Конни нащупала на каминной полке спички, чиркнула двумя одновременно и подожгла ими растопленные наполовину красные свечи. Портрет Темперанс озарило теплое оранжевое свечение. – Итак, – сказала Конни. – Признавайся, куда ты его спрятала. Портрет был нарисован в стиле эпохи Регенства в Англии, правда, в Северной Америке данный временной промежуток соотносился с периодом Джексоновской демократии. Конни взяла один из латунных подсвечников и поднесла ближе к картине, дабы разглядеть ту получше. За две сотни лет лак пожелтел, поэтому задний план было не разобрать. Под налетом времени и копотью Конни разглядела, что Темперанс сидела в обеденном зале за столом эпохи королевы Анны, сильно напоминавшем тот, что стоял сейчас в этом доме. Вероятно, когда-то столешница была гладкой и глянцевой. Такой же реалистичной, как на картине Джона Синглтона Копли, на которой запечатлен юноша с загнутым ухом и маленькой белкой-летягой на золотой цепочке. Кожа Темперанс была сияющей, ровной и неестественно бледной. Скорее всего, художник ее идеализировал, поскольку ни у кого не бывает столь идеальной кожи. А что уж говорить о временах, предшествовавших изобретению вакцины против оспы! Темперанс сидела вполоборота. Правым локтем она опиралась на стол, а левую руку положила на колени. Под локтем виднелись листы с намеком на записи. Конни поднесла свечу поближе, но оказалось, что это обычные каракули и никаких букв среди них разобрать невозможно. Женщина на портрете была молода, но уже далеко не девочка, лет двадцати с небольшим. Гладкие волосы цвета древесной коры разделялись ровным пробором и собирались на затылке в тугую прическу. Платье Темперанс, некогда бледно-розовое, со временем приобрело розовато-серый оттенок, как у засохшей розы. Лоб был высокий и гладкий, а брови темные и изогнутые. Глаза напоминали бледно-серые морские ракушки. Нос Темперанс казался довольно длинным, а за ее улыбкой словно скрывалась какая-то тайна. Либо у Конни слишком разыгралось воображение. Интересно, Темперанс всегда так самодовольно улыбалась? |