Онлайн книга «Последний рубеж. Роковая ошибка»
|
В работе Трой продвинуться не удалось – не замедлил явиться мистер Сидни Джонс. В его внешности не было ничего примечательного. Коротко подстриженная бородка, полные и, пожалуй, чувственные, но какие-то нечетко очерченные губы, волосы средней длины, чистые с виду. Одет он был в свитер и джинсы. О том Сиде Джонсе, которого описывал Рики, напоминали только гротескно-устрашающие темные очки. В руках он держал чемоданчик и газетный сверток. – Здравствуйте. – Трой протянула гостю руку. – Полагаю, вы и есть Сидни Джонс? Рики звонил, предупредил, что вы приедете. Пожалуйста, садитесь. – Это не обязательно, – пробормотал Джонс и громко шмыгнул. Видно было, что он весь вспотел. – Вы курите? – спросила Трой, присаживаясь на ручку кресла. – У меня сигарет нет, но если у вас есть, кури́те, я не возражаю. Джонс поставил на пол чемодан, положил на него сверток и закурил сигарету. Затем снова взял сверток в руки. – Вы хотели поговорить о красках «Джером и К°», так ведь? – спросила Трой. – Лучше сразу скажу, что переходить на них я не хочу, так что с рекламой, к сожалению, помочь не смогу. Да и вообще я таким не занимаюсь. Извините. – Она подождала ответа, однако Джонс молчал. – Рик говорил, вы рисуете… Жестом, таким резким, что Трой подскочила, Джонс сунул ей сверток. Газета развернулась – внутри оказались три связанные вместе картины. – Ваши? Джонс кивнул. – Хотите, чтобы я на них взглянула? Он что-то буркнул под нос. Сердитая из-за того, что ее напугали, Трой разозлилась: – Бога ради, скажите что-нибудь, иначе меня не покинет ощущение, будто я разговариваю сама с собой. Поставьте их так, чтобы я могла их рассмотреть. Дрожащими руками Джонс по очереди показал ей работы. Первой шла большая картина, которая показалась Рики абстрактным изображением Леды и Лебедя. Вторая представляла собой калейдоскопическое нагромождение фигур в темно-коричневых и ярко-голубых тонах. Третья – пейзаж, более презентабельный, чем остальные картины: дома с черными, зияющими пустотой окнами, над темной рекой. «Понимание фактуры есть, однако написано довольно небрежно», – подумала Трой. – Знакомый пейзаж, – заметила она. – Это ведь Сен-Пьер-де-Рош в Нормандии? – Угу, – подтвердил Джонс. – Ближайший к вашему острову французский порт? Часто там бываете? – А-а… да, – ответил Джонс, переминаясь с ноги на ногу. – Это место меня вдохновляет. Или вдохновляло. Мне надоело его писать. – Неужели? Возникла долгая пауза. – А покажите еще раз первую, – попросила Трой. – «Леду». Джонс показал. – Что ж. – Трой помолчала. – Сказать вам, что я думаю? Или не надо? – Ну, можно, – пробормотал Джонс и широко зевнул. – Как скажете. Невозможно предугадать, станете вы хорошим художником или нет. Все три вещи не оригинальны. Пока вы молоды, это нормально; если приложите усилия и проявите настойчивость, то со временем выработаете собственную манеру. Пока что не вижу, чтобы вы особенно старались. В «Леде» что-то есть – похоже, у вас хорошее чувство ритма. А еще… – Трой строго на него посмотрела. – Вы наркотиками не балуетесь? – Нет! – громко ответил Джонс после очень долгой паузы. – Хорошо. Я спросила только потому, что у вас дрожат руки, и ведете вы себя суетливо… – Она осеклась. – Погодите-ка, вам нехорошо. Сядьте. Нет, правда, садитесь. Джонс сел. Его трясло, шея вспотела, а лицо приобрело оттенок очищенного банана. Темные очки перекосились на переносице. С шумом втягивая воздух и облизывая губы, он поправил их дрожащей рукой, и они свалились у него с носа, открыв бесцветные невыразительные глаза. В мистере Джонсе не осталось ничего таинственного. – Я в порядке, – выдавил он. – Не похоже, – возразила Трой. – Праздник. Вчера отмечал. – Какой? – Ну, веселый. – Вижу. – Со мной все нормально. Трой сделала ему крепкий кофе, а сама вернулась к работе. Бесплотные деревья еще теснее окружили одинокую березу посередине. Когда в четверть второго Аллейн вошел в мастерскую, то увидел такую картину: его жена работала, а в кресле полулежал молодой человек и жадно наблюдал за ее работой. – О, привет дорогой! – воскликнула Трой, махнув Аллейну кистью, и пристально на него посмотрела. – Сид, это мой муж. Рори, это друг Рики, Сид Джонс. Он показал мне свои работы и останется на ланч. – Хорошо! – сказал Аллейн, пожимая тому руку. – Какая приятная неожиданность! II Через три дня после вылазки Рики в Маунтджой, ближе к обеду, ему позвонила Джулия Фарамонд. От волнения Рики не сразу понял, что она говорит. – Вы ведь катаетесь верхом? – Совсем чуть-чуть. – Хотя бы не падаете с лошади? – Бывает, но нечасто, – пошутил Рики. – Ну, вот и славно. Значит, договорились. – О чем? – У меня есть планы на завтра. Возьмем пару кляч у Харкнессов и прокатимся в Бон-Аккорд. – У меня нет с собой нужной экипировки. – Джаспер одолжит все, что пожелаете. Я решила позвонить вам, пока его нет дома, иначе скажет, что из-за меня вы отложили работу. Вы ведь не отложите? – Отложу. Причем с радостью, – сказал Рики и услышал знакомый смех, похожий на лопающиеся пузырьки. – В общем, решено, – подытожила Джулия. – С утра пораньше садитесь на велосипед и приезжайте в Л’Эсперанс завтракать, а после все поедем в конюшни. Будет весело! – А мисс Харкнесс поедет? – Что вы, нет! Она может потерять ребенка! – Тем не менее она не боится рисковать, – заметил Рики и рассказал о происшествии на дороге в Маунтджой. Слушая его, Джулия то и дело увлеченно охала и ахала. – Отчего вы сразу не позвонили нам?! – Вы же сказали, что вам наскучили разговоры о ней. – Нет, мне снова стало интересно. Значит, она вернулась в «Лезерс» и помирилась с мистером Харкнессом? – Понятия не имею. – Но вы же должны были это понять или догадаться. – Как? – По ее словам. – Я слышал исключительно ругательства. – Жду не дождусь, когда сама увижу ее в «Лезерс». А мистер Джонс будет выгребать навоз, как обычно? – Он недавно уехал в Лондон. – В Лондон? Зачем? – В частности, чтобы встретиться с моими родителями. |