Книга Унция или Драгоценное Ничто, страница 70 – Андрей Морсин

– Это не мой родственник, – призналась Септима.

– Знаю, – незнакомка спустила ноги с кровати.

– Ты что, собралась лететь дальше?

– Лететь?

– Ну да, мы же тебя с дерева сняли. Ты там болталась, как спелый апельсин.

Было видно, что эта новость гостью озадачила.

– А разве меня принёс сюда не отважный принц? – спросила она.

Септима похлопала гребешком по ладони:

– Нет, отважного принца я не видела, а наглых чаек вокруг полно летало. Того и гляди, разодрали бы твоё нарядное платье!

Девочка сидела, свесив ноги.

– А тебя как зовут? – поинтересовалась Септима.

– Меня? – гостья думала о чём-то своём. – Ничто…

– Не хочешь, не говори, я так спросила, – Септима принялась расчёсывать свои чёрные кудри.

Незнакомка глядела в одну точку.

– А какой сегодня день? – спросила, сонно хлопая ресницами.

– Воскресение.

– А число?

– Двадцать пятое.

– А месяц?

– Июнь.

– А год?

– А зачем тебе год? – Септима перекинула волосы за спину. – Он тот же, что был вчера.

Девочка встала.

– Думаю, мне надо идти, – сказала, закрывая глаза.

Септима пожала плечами:

– Это, конечно, твоё дело. Но лучше дождись моего папу, он старый и мудрый. И вообще, мне кажется, тебе лучше ещё отдохнуть. Наверно, это тяжело, летать?

Незнакомка продолжала стоять с закрытыми глазами, покачиваясь из стороны в сторону, словно цветок на ветру.

– Может, ты хочешь воды? – спохватилась Септима и, не дожидаясь ответа, выбежала из комнаты.

Унция никак не могла понять, как очутилась в этом доме, и почему именно в нём. Но здесь ей было удивительно спокойно и тепло. Дом звучал так же, как её волшебная страна. Казалось, сделай несколько шагов и окажешься на вершине холма, с которого видно и лавандовое поле, и лес, и сияние над озером тайных слёз.

Зевнув, она легла обратно. Тут же в комнату вбежала Септима, но, заметив, что гостья снова спит, прошла на цыпочках к табурету и села с чашкой в руках.

В музыкальной лавочке ни одного покупателя не было. Терция, стоя на табуретке, в десятый раз стирала пыль с инструментов, развешенных по стенам.

– Как успехи? – Гракх прикрыл дверь, раздумывая с чего начать.

– Всё в порядке, – Терция обмахнула тряпкой дутар. – Продала медиатор из слоновой кости.

– А к нам во двор прилетела девочка…

– Что за девочка? – Терция повесила дутар и сняла с гвоздя мандолину.

Старик пожал плечами:

– Девочка как девочка, младше Септимы на тон… тьфу, на год.

– А на чём прилетела, на воздушном шаре? – принялась обмахивать круглые бока мандолины.

– В том-то и дело, что сама по себе.

– Чудеса! – она повесила мандолину обратно. – И что дальше? – сняла со стены балалайку.

– Я и хотел посоветоваться, что дальше, потому что она сошла с неба во сне, – сказал Гракх. – Может, ты тоже спустишься?

Терция соскочила с табурета и села с балалайкой в руках.

– Хорошо, что во сне, – сказала, проводя пальцем по струнам. – Если бы она спустилась наяву, у нас были бы крупные неприятности. Ведь летать здесь умеет только принцесса Унция, а это кое-кому очень не понравится.

– Об этом я и толкую! – Гракх отобрал у дочери балалайку. – Похоже, принцесса и лежит сейчас на кровати твоего единственного брата.

Терция задумалась, но на её лице не появилось и тени тревоги.

– Если к нам, и правда, прилетела дочь Королевы-Соловья, то это большая честь для нашего дома, – сказала спокойным голосом. – Но принцесса – круглая сирота, и нам придётся о ней позаботиться, – взяла балалайку обратно. – Кстати, Унция ровесница Октавиана. Ты же хотел чистую октаву для нашего хора, вот у тебя и будет Октава!

– А если за ней придут? – в глазах старика мелькнуло беспокойство.

– Вы скажете, что она – ваша дочь, – Терция подпрыгнула, вешая балалайку на место.

– А если её захотят увести силой?

– Тогда мы закричим все вместе, и ты знаешь, что тогда случится.

– Только прошу, не делайте этого в доме, – Гракх снова заволновался. – Но как нам к ней обращаться?

– Как обычно, – Терция направилась к выходу. – По-доброму.

– Я не об этом, дочка, – он вышёл следом. – Неужели ты не волнуешься, ведь она из королевской семьи!

– А что мне волноваться, я ничего не украла.

Гракх затряс указательным пальцем:

– Это фамилия небесных музыкантов! Если к нам прилетела принцесса Унция, то сегодня исторический день для всего города, если не сказать больше!

– Не беспокойся, – девушка улыбнулась. – Если нам, правда, так повезло, всё будет легко и просто, как до-мажор.

– До-мажор? Легко и просто? – старик покачал головой. – Как мало ты ещё знаешь о жизни, детка.

Когда Терция повернула ключ в замке, принцесса в их доме открыла глаза.

– Ты уже выспалась? – Септима сидела у кровати с чашкой в руках.

– Кажется.

– А почему ты шепчешь, – она протянула воду, – боишься, что нас услышат?

Унция медленно поднесла чашку к губам.

– А-а, поняла, – Септима пересела на кровать. – Чайки так галдели в небе, что ты соскучилась по тишине?

Принцесса пила молча.

– Так как твоё настоящее имя? – не отставала Септима.

– Ничто, – Унция вернула чашку. – Пока не узнаю, что другое подходит больше.

– А ты забавная, – Септима вытряхнула капельки воды. – Ладно, можешь оставить своё имя при себе, а я не скажу своё. Ужасно скучно, когда люди всё друг о друге знают. Но всё-таки, почему ты шепчешь?

Унция подошла к стене, где в деревянной рамочке висела вышивка – земной шар, выдуваемый из тромбона.

– Я отослала свой голос, – провела пальчиком по нитям меридиан.

– Разве голос – письмо или посылка, чтобы его отсылать?

– Я отослала Песню, а голос отправился за компанию.

– Так полети, догони и верни обратно, тебе же это ничего не стоит. Уже вечером сможешь петь с нами.

– С вами? – Унция потрогала извив вышитой кулисы и повернулась к собеседнице.

Лицо юной хозяйки было ей хорошо знакомо, но, помня уроки Птицы, она не стала думать о внешности, а закрыла глаза и прислушалась. Девочка звучала чистой септимой, следом за которой шёл заветный интервал.