Онлайн книга «Под знаком черного лебедя»
Наверно, у папы завтра утром будет похмелье. Сегодня утром. Каковы шансы, что мы на рассвете пойдем на пляж запускать змея? Большой жирный ноль. – Ветер с юга! – Папа вынужден был кричать. – Он дует из Нормандии, через Ла-Манш, прямо в эти утесы, и алле-гоп, вот тебе восходящий поток! Для змеев – лучше не придумать! – Отлично! – тоже закричал я в ответ. – Дыши глубже! Полезно от сенной лихорадки! В морском воздухе полно озона! Он захапал бечевку от змея, так что я взял еще один теплый пончик с вареньем. – Подкрепление морального духа в войсках? Я улыбнулся в ответ. Классно вставать на рассвете! Рыжий сеттер гонял призрачных собак по кромке волн, плюхающихся брюхом о берег. Навозные кучи сланца сползали с утесов, стоящих вдали, в направлении Чармута. Мутные облака, словно веки, прикрывали восход, но сегодня было в тыщу раз ветреней, чем вчера, и куда лучше для запуска змея. Папа что-то прокричал. – Что? – Змей! Фон сливается с облаками! И все вместе выглядит, как будто один дракон там летает! Какого красавца ты выбрал! Смотри, я научился делать двойную петлю! – Такой улыбки я никогда не видел у папы на фотографиях. – Он царит в небе! Он подобрался поближе, чтобы не так кричать: – Когда мне было столько лет, сколько тебе сейчас, мой папа возил меня на залив Моркам, это рядом с Грейндж-овер-Сэндз, и мы там запускали змеев. В те времена делали их сами… Бамбук, бумага, бечевка, а хвост из крышечек от молочных бутылок… – Ты мне, – Вешатель не пропустил «покажешь», – меня научишь когда-нибудь? – Конечно. Эй! А ты умеешь посылать телеграмму со змеем? – Нет. – Ага! Ну-ка подержи его… Папа отдал мне бечевку и достал ручку из кармана куртки. Потом вытащил золотую бумажку из сигаретной пачки. Ему было не на что опереться, так что я встал рядом с ним на одно колено, словно сквайр, которого посвящают в рыцарское звание, и он разложил бумагу у меня на спине. – Так какое послание мы отправим в небеса? – «Мама и Джулия, жалко, что вас тут нет». – Как скажешь. – Папа надавливал ручкой, так что я чувствовал каждую букву спиной прямо через одежду. – Ну, вставай. Папа обернул золотую бумажку вокруг бечевки змея, как проволочку, которой закручивают пакетик с сэндвичами. – Повибрируй бечевкой. Вот так. Вверх-вниз. Телеграмма поехала вверх по бечевке, вопреки тяготению. Скоро она скрылась из виду. Но я знал, что послание попадет куда надо. – Lytoceras fimbriatum. Я заморгал, глядя на папу и не понимая, что это он такое сказал. Мы отошли в сторону, чтобы не мешать одышливому владельцу лавки окаменелостей выволакивать наружу рекламную стойку. – Lytoceras fimbriatum. – Папa кивнул на спиральную окаменелость, которую я держал в руках. – Это латинское название. Семейство аммонитов. Их легко отличить по близко посаженным ребрам, между которыми время от времени попадаются очень толстые… – Верно! – Я разглядел крохотную этикетку на полке. – Ly-to-ce-ras… – Fimbriatum. Подумать только, я не ошибся. – А откуда ты знаешь про окаменелости и латинские названия? – Мой папа был охотником за камнями. Он позволял мне вносить в каталог его находки. Но только если я как следует выучу их названия. Я, конечно, все перезабыл, но у папы был огромный Lytoceras. Вот название и застряло у меня в памяти. – Что такое «охотник за камнями»? – Геолог-любитель. Каждые выходные он под тем или иным предлогом отправлялся на охоту за окаменелостями. У него был маленький геологический молоточек, – по-моему, он у меня до сих пор где-то валяется. Некоторые образцы, которые он привез с Кипра и из Индии, сейчас хранятся в Ланкастерском музее. Были там, когда я последний раз проверял. – А я и не знал. – Окаменелость легла в мои подставленные ковшиком ладони. – Они редкие? – Не особенно. Хотя этот неплохой. – А сколько ему лет? – Сто пятьдесят миллионов, где-то так. Для аммонитов – практически молокосос. А хочешь, мы его для тебя купим? – А можно?! – Разве он тебе не нравится? – Очень нравится! – Значит, это будет твоя первая окаменелость. Сувенир, полезный в образовательном плане. Спирали когда-нибудь кончаются? Или только становятся такими крохотными, что глаз не может их различить? Чайки рылись в мусорных урнах рядом с «Капитаном Шалопаем». Я шел, не сводя глаз со своего аммонита, когда из ниоткуда высунулся локоть и от удара моя голова отлетела назад, как на петлях. – Джейсон! – закричал папа. – Смотри, куда идешь! Мой нос вибрировал болью, словно гонг. Я хотел чихнуть, но не мог. Бегун потер локоть. – Ничего, Майк, я выживу. Вертолет Красного Креста можно не вызывать. – Крейг! Боже милостивый! – Да, вышел подзарядиться энергией. А этот электромобиль в человеческом образе, похоже, твой? – Угадал с одного раза! Это Джейсон, мой младшенький. Единственный Крейг, которого знает папа, – это Крейг Солт. Загорелый мужчина вполне соответствовал тому, что я слышал о нем раньше. – Если бы я был грузовиком, юноша, от тебя осталось бы мокрое место. – Сюда грузовики не пускают. – Из-за разбитого носа я трубил, как слоненок. – Это пешеходная дорожка. – Джейсон! – Папа здесь и папа в лавке окаменелостей явно были двумя разными людьми. – Немедленно извинись перед мистером Солтом! Если бы он из-за тебя споткнулся, то мог бы получить серьезную травму. «Пни этого козла в щиколотку хорошенько», – сказал Нерожденный Близнец. – Извините меня, мистер Солт. – Козел. – Я тебя прощаю, Джейсон, но тысячи на моем месте не простили бы. А что это у тебя? Никак мы окаменелости собираем? Можно? – Крейг Солт без церемоний забрал у меня аммонит. – Неплохой трилобит. С одной стороны поврежден червями. Но неплохой. – Это не трилобит. Это Ly-to… – Вешатель перехватил «Lytoceras» на полуслове. – Это вроде аммонита, да, папа? Папа прятал глаза: – Джейсон, раз мистер Солт совершенно уверен… – Мистер Солт абсолютно уверен! – Крейг Солт плюхнул аммонит обратно мне в руки. Папа только выдавил из себя жалкую улыбочку. – Если тебе продали эту штуку не как трилобита, можешь подать на них в суд. Мы с Майком знаем неплохого адвоката, да, Майк? Ну что ж. Мне надо накрутить еще милю-другую до завтрака. Потом – обратно в Пул. Проверить, не потопили ли еще мои домашние яхту. |