Книга Метка Де'кри: пережить отбор, страница 62 – Екатерина Романова

- Вы удивитесь, но для того, чтобы достойно управлять страной всех перечисленных выше данных не требуется. Рейна, в первую очередь, должна быть человечной. Это не сложно дать охраннику, изможденному жаждой, воды. Что за дурацкие, - я осеклась, а зал взорвался очередной волной смешков. Стиснула зубы и поправилась: - Что за странные правила, по которым человек должен мучиться от прилипающего к губам языка? Как он сможет хорошо охранять нас, когда думает лишь о том, как бы попить? Сейчас здесь в зале присутствует большое количество охраны, слуг. Вы удивитесь, но все они - люди. У них есть естественные желания без удовлетворения которых они не могут выполнять свою работу как нужно. К чему я клоню. Рейна должна быть человечной, - повторила еще раз, поскольку это было центральной мыслью моей речи. - Она должна приходиться матерью своему народу. А мать никогда не обидит дитя. Сытое, умытое, тепло одетое, здоровое, воспитанное в любви оно вырастет прекрасным человеком, достойным подданным своего короля, который будет служить на благо родине. Но что мы видим? По какой-то причине «дети» рея и рейны делятся на хороших и плохих, потому что одни рождены в богатстве, а другие - в бедности. Это неправильно! Все дети одинаковые. Они все нуждаются в любви, заботе и внимании. Здесь и сейчас я хочу о многом сказать, но по времени просто не успею. Потому я скажу лишь об одном вопросе, который меня сильно волнует. Я выросла в приюте и не смогла получить достойного образования потому, что все время работала. Все дети приютов приучаются работать с самого малого возраста. Уже в пять-шесть лет младшенькие выходят в поля. Помогают подставлять ведра для сорняков или овощей, собирают ягоды, убираются за скотиной, таскают тяжести. Вместо того, чтобы играть или учиться, дети вынуждены работать. Может быть это и правильно - они с рождения знают, как можно себя прокормить. Но если бы не грабительская государственная политика!

Меня прервал возмущенный и даже взволнованный рокот зала. Присутствующие с опаской глядели в сторону принца. Поскольку с того места, откуда я вещала, его высочества не было видно, пришлось обернуться. Он напоминал сейчас графа Иктиона: губы плотно поджаты, брови сведены у переносицы, а руками так сильно вцепился в подлокотники своего шикарного кресла, что аж костяшки побелели.

- Знаете на чем вы сейчас сидите, ваше высочество? - не удержалась от шпильки. - Вы сейчас сидите на вещи, купленной за деньги, добытые для вас руками деток, которые никогда в жизни не видели материнской ласки и заботы. Руками голодных деток.

Я понимала, его высочество взбешен. Он хотел бы приказать страже меня схватить и бросить в темницу, но богиня защитила от подобного меткой. Ею же развязала язык. Потому, чтобы не портить свою репутацию, принц прятал злость за снисходительной улыбкой, показывая подданным, что его мои речи не более чем забавляют. Про таких на улице говорят - рисуется и понтуется.

И я поведала принцу и всем присутствующим о монастырях и детских приютах, о грабительской налоговой политике, о произволах местных властей. Подняла те темы, которые старательно обходили стороной участницы, выступавшие до меня. Кусты и музыка меня волновали мало. А вот голодные глаза детишек - много. Я рассказала, что сделала бы для изменения ситуации, если бы стала рейной. Когда закончила, в зале висело напряженное молчание. Я, казалось, слышала, как едва потрескивают магические огоньки на люстрах, и как урчит от голода в желудке Лоло. К слову, именно он первым поддержал мою речь бурными аплодисментами.

- Браво! - выкрикнул друг.

Я улыбнулась и благодарно кивнула ему. Впрочем, эта выходка не принесла желаемого результата. После того, как хлопки друга затихли, в зале по-прежнему было тихо. Бледные и удивленные лица присутствующих смотрели то на меня, то на принца, то на адаптанта, то друг на друга. Первым опомнился распорядитель и поспешил к магическому усилителю.

- Спасибо, фрэйни Савойи. Думаю, что вопросов у присутствующих…

Судя по всему, он хотел сказать, что вопросов не будет, но принц так не считал. Он твердо намеревался выставить меня посмешищем или подловить на том, что мне неизвестно. Сквозь зубы он процедил свой вопрос:

- Знаете ли вы, дорогая моя невеста, куда идут налоги, которые собираются, в том числе, с монастырей, при которых располагаются приюты?

- Да, - заявила уверенно, поскольку Малахит хорошо пояснил этот вопрос. - Эти деньги идут на многие вещи, в том числе и на обо-ро-но-спо-соб-ность, - слово пришлось произносить по слогам, чтобы не перепутать и сказать правильно. Это одно из тех слов, что я выписывала на отдельный листочек и заучивала. Присутствующие посмеялись надо мной, и я не удержалась.

- Понимаете ли вы то, о чем сказали? - выкрикнул из зала какой-то мужчина.

- Да, фрэйн, прекрасно понимаю, - разве что зубами не скрежетнула. Оказывается, сдерживать эмоции настолько трудно, что я себе изжогу заработала! - Между странами все как между людьми. Когда кто-то обижает тебя, ты даешь ему в зубы. Это называется - защищать себя. И сейчас мне хочется себя защитить!

В зале снова раздались смешки, а мужчина больше не осмелился задавать подобные ехидные вопросы.

- Меня удручает, - хоть время для выступления и закончилось, но я еще не все сказала. Выражаться старалась фразами и словами, которые слышала от Малахита и фрэйни Листори, чтобы до присутствующих лучше доходило, - что все вы считаете нормальным насмехаться над человеком лишь потому, что он чего-то не знает или не умеет. Не знать и не уметь - не порок. Не хотеть учиться и не желать исправлять собственные ошибки - вот, что страшно. В отличие от вас я - человек. И знаете, что я сейчас чувствую? Не обиду, нет. Хоть вы отчаянно и пытаетесь своими взглядами, насмешками и разговорами за моей спиной меня обидеть. Кстати, вши, да будет вам известно фрэйни, - я нашла глазами тех самых болтливых девиц, - берутся не от бедности. Они берутся от отсутствия горячей воды. Дети зачастую не могут нормально помыться, спят на грязных общих подушках, потому что нет денег закупить горячую воду и чистое белье. Но в отличие от вас, вшивые детки куда более человечны. Они умеют сострадать. Умеют жалеть. Умеют делиться и быть чуткими к чужому горю. Они знают, что такое взаимовыручка, поддержка, дружба и любовь. Они ценят дороже всего золота тепло сердца! Сложно быть добрым на голодный желудок. Но им удается. Поэтому я восхищаюсь маленькими голодными вшивыми воришками и мне искренне жаль вас - сытых, богатых, разодетых и таких… пустых и бессердечных! Мне вас просто жаль.

И если, когда начинала речь, я чувствовала себя жертвой, на которую нападает стая волков, то сейчас эти волки жалобно скулили и зализывали раны. Пусть я и не смогла переубедить их, пусть вызвала лишь злость и обиду, но мне было все равно. Сегодня вечером наверняка погаснет именно моя метка, несмотря на все уверения адаптанта, но я хотя бы высказалась. Мне не было стыдно за сказанные слова и, можно сказать, я даже гордилась собой. Потому, что смогла сдержаться, потому, что смогла говорить сложными, трудными и совершенно непривычными для себя словами, многие из которых были выписаны на мой отдельный листочек, потому что не испугалась. Наверняка Малахит бы мною гордился! Надеюсь, он все же хотя бы одним глазком подсматривает сейчас за мной.