Книга Увидимся в темноте, страница 63 – Виктория Платова

Одного интернет-клика достаточно, чтобы выяснить, кто играет главную роль в этом сериале: Виктор Ганичев, какая неожиданность.

Как ни странно, вблизи Ганичев оказался не таким болваном, каким виделся с экрана и из глубины съемочной площадки, и уж точно не деревянной заготовкой. Нормальный парень, только очень красивый. Черные волосы, голубые глаза, правая щека рассечена от уха к подбородку; рана свежая, из нее сочится сукровица.

Отличная работа гримера.

– Так зачем я вам понадобился? – спросил Ганичев. – Решили украсить моим присутствием ведомственный корпоратив?

– В этом году вряд ли.

– Ага. Вообще у меня много знакомых в вашей среде.

Что же ты, парень? Так беседу только дураки начинают.

– Влиятельные люди, поди? – Брагин усмехнулся.

– Не без того.

– Думаю, их вмешательство не понадобится. Просто поговорим – и все.

– Ну, давайте попробуем.

Фотография Ольги Трегубовой не произвела никакого впечатления на Ганичева. Лишь в глубине глаз мелькнуло что-то вроде усталой безысходности: кончатся ли когда-нибудь эти девки в каком угодно виде? Вечно, что ли, в них барахтаться?

– Видели эту девушку?

– Не знаю. Может, видел. Но не всматривался точно. Если буду всматриваться, завтра сто куриц объявят, что от меня беременны. – Ганичев понизил голос и выразительно посмотрел в сторону. – Вон, стоят. Курицы.

Девушек было немного, около десятка. Они оккупировали пространство у одного из трейлеров и каким-то особо буйным, фанатским поведением себя не выдавали. Но ганичевский взгляд вызвал в их среде панику – подобно мячу, направленному в «мертвый угол» под волейбольной сеткой. Такой не вытащишь, сколько рук ни поднимай. Но они все же подняли, и почти в каждой была мягкая игрушка, плюшевое сердце или самодельный плакат. Парочку плакатов Брагин даже прочитал:

Далее следовал номер телефона.

– И такая фигня каждый день, – вздохнул Ганичев. – Они еще и под домом пачками дежурят. И телефон обрывают круглые сутки. Где только номер достают?

– Эта девушка вам тоже звонила.

– А я что?

– Простите?

– Я – ответил на звонок или нет?

– Разговора не было. Но потом был входящий. От вас, на телефон этой девушки, – теперь уже вздохнул Брагин. – Вы ей позвонили, и разговор длился около пяти минут.

– Ну-ка, дайте фото.

Снимок снова перекочевал в руки актера, и теперь он рассматривал Трегубову гораздо дольше, чем в первый раз.

– Нет. Убей бог, не помню. А что с ней произошло?

– Ее… больше нет в живых.

– Твою мать. – Ганичев был явно раздосадован. – Я-то здесь при чем?

– Просто объясните свой телефонный звонок, – напомнил Брагин. – Есть распечатка.

– Ошибка исключена?

– Ну, как вы думаете?

– Думаю, исключена. Только я никому похожему не звонил. Раньше мог. По пьяни в компашке какую-нибудь фанатку выдернуть. Но я не пью уже года три. От слова «совсем».

– Может, кто-нибудь воспользовался вашим телефоном?

– А вашим кто-нибудь пользуется?

– В экстренных случаях это возможно.

– Последний раз телефон у меня жена брала. В экстренном случае, когда я в душе мылся. После этого мы развелись.

Катя бы никогда не стала заглядывать в телефон Брагина. Она и не заглядывает.

– Погодите. – Ганичев на секунду задумался. – Там же наверняка время указано, в этих распечатках. Дата.

– Указано. – Данные биллинга Сергей Валентинович помнил наизусть, но на всякий случай заглянул в блокнот. – Тринадцатого апреля текущего года. Разговор длился с 12 часов 23 минут до 12 часов 28 минут.

Услышав это, Ганичев даже воодушевился. Как будто гора спала с плеч у парня.

– Я же помню этот день. Тринадцатое. Мы еще шутили по поводу даты. Не пятница, но все равно. Тяжелые съемки, две смены подряд. На Канонерке снимали, погода дрянь, а я еще по сценарию в воду падаю…

– Упали?

– А куда деваться. Я к тому, что телефон в трейлере лежал.

– И?

– Ну, мало ли…

– Трейлеры не закрываются?

– Должны закрываться, но случается по-разному.

– И пароля на вашем телефоне нет?

– Есть, конечно, но кому надо – тот знает.

– Значит, вы утверждаете, что кто-то мог взять ваш телефон и совершить звонок без вашего ведома?

– Да я могу все что угодно утверждать… – Ганичев аккуратно коснулся большим пальцем располосованной щеки и тут же болезненно сморщился: как будто рана была не бутафорская, а настоящая. – Вот вы… Как сюда попали?

– Ну, как? С улицы, – сказал Брагин первое, что пришло в голову.

– Свободно ведь прошли, да? Никому не пришлось удостоверение предъявлять?

– Не пришлось.

– Видите. Так, как вы, любой прийти сможет. Здесь половина людей друг друга не знает. Ну, пусть не половина. Но все время какие-то новые физиономии появляются. Уйма всяких служб помимо собственно группы. Механики, электрики, водилы. Полицейские опять же, если место специфическое… Все. Извините. У меня сцена.

Сергей Валентинович и слова сказать не успел, как Ганичев оказался в десяти метрах от него, в зоне повышенной турбулентности. Вокруг великого сериального актера тотчас же взвились два торнадо: повыше и поплотнее – режиссерский и пожиже – операторский. Оба сворачивались в такие тугие узлы, что спустя несколько мгновений Ганичева подхватило и унесло к заводским металлическим конструкциям, где должен был свершиться очередной акт киноправосудия.

– Все в порядке?

Маруся, личный помощник звезды. Наверняка тайно влюблена в босса и отравила крысиным ядом два десятка конкуренток, чтобы эту должность занять. Достаточно понаблюдать за тем, как Маруся смотрит на своего кумира…

– Если что-то осталось непроясненным…

– Никогда не видели этой девушки?

У Маруси – отличная зрительная память, многих фанаток Ганичева она знает в лицо (отслеживает в соцсетях, чтобы залить им в глотку крысиный яд). Эта девушка не фанатка, но Маруся ее видела. Определенно.

– На съемочной площадке или поблизости?

Не площадка – точно. И это… не было связано с Виктором Валерьевичем.