Онлайн книга «Увидимся в темноте»
|
– Шапсай. – Ну. Он куда конкретно уехал? – В смысле… – В смысле, провинция как называется? – Вроде бы Краснодарский край. Совсем точно тебе не скажу… Где-то под Геленджиком. Но не факт. А тебе зачем? – Когда, говоришь, он погиб? – В середине нулевых. Мы уже обсуждали это, забыл? Брагин не забыл. И про пожар не забыл, и про опознание убитого наркоманами Шапсая, и про экспертизу. Пока это всего лишь утверждение Грунюшкина, и надо бы отправить запрос в провинцию у моря. Что Брагин обязательно сделает в самое ближайшее время. – А чего случилось-то? – поинтересовался Леха. – Просто хочу кое-что проверить. – Ты поэтому к Полиш… Полине человека подсылал? До Брагина не сразу дошел смысл сказанного. – Что значит – подсылал? – Ну, как? Приходил человек из вашего типа ведомства, расспрашивал ее о Шапсае, кое-что попросил вернуть для изучения, сказал, что вскрылись какие-то новые обстоятельства дела. – Да какого дела? – Я так полагаю – гибели. Но тебе, наверное, лучше известно. Ты же разговор завел о Шапсае, не я. – А «кое-что вернуть» – это что? – То, что я хотел получить в свое время. И сейчас хочу. Сценарий. При нынешнем дефиците идей он бы круто зашел. – То есть к Ветровой приходил некий человек, связанный с правоохранительными органами, поднял тему о покойном и забрал его сценарий. Последнее, что у нее оставалось в память о друге ее матери. Ничего не упустил? – Нет. – И как же она рассталась с творческим наследием гения? Сам же говорил, что хранила его как зеницу ока. – Ты не поверишь, – вздохнул Грунюшкин. – Этот человек Полишу прямо очаровал. Загипнотизировал буквально. – Ты-то как об этом пронюхал? – Нашел ее нынешний телефон, это было несложно. Сложнее было позвонить, целый месяц, дурак, собирался. Понятное дело, она меня не сразу узнала. – А потом? – И потом. В том плане, что ей наплевать было, как обычно. На все, кроме сына. Я забросил тему с покупкой сценария. Сказал, что хорошо заплачу, что сделаем большой проект, то да се. После этого она мне все рассказала. Слушай. Может, пробьешь, куда он улетел? – Может, пробью, если визитер из органов. – Точно не ты? Телефон пикал последние секунд двадцать: пробивался сигнал второй линии. В какой-то момент пиканье затихло, а потом возобновилось снова. С техническим идиотом Брагиным вечно так: он почти никогда не успевает вовремя отреагировать на фоновые звонки во время разговора. А если даже успевает, то путается в красно-зеленых кружках «принять-отклонить». И сейчас – именно сейчас! – важно было попасть в зеленое: на дисплее высветилось имя П. ВЕТРОВА Брагин внес Полину в записную книжку еще летом, когда надеялся хоть как-то подсечь кроху-удильщика и вытащить его из глубин. И был абсолютно уверен, что мать Кирилла вряд ли сделает то же самое. И вот пожалуйста, и нескольких месяцев не прошло, а Сергей Валентинович уже понадобился. Брагин смутно подозревал, что звонок Полины напрямую связан с прерванным разговором с Грунюшкиным. И не мешало бы вломить приятелю за то, что он даже не удосужился связаться с Брагиным после сомнительного визита к Ветровой некоего правоохранителя. А если бы Брагин сам не позвонил? Подумаю об этом позже. – …Брагин. Слушаю вас, Полина. Ответа не последовало. Единственное, что слышалось в трубке, – птичье пение. – Слушаю, – снова повторил Брагин. – Говорите. Пение не приближалось и не удалялось, накатывало легкими волнами откуда-то из глубины – одной, другой, третьей. Волны ворочались в ушной раковине Брагина, в них не было ничего опасного, можно даже покачаться на них, закинув руки за голову, – как он обычно это делает где-нибудь на Средиземноморье, в забитой отдыхающими по самую маковку турецкой Анталье. Кате не очень нравится Анталья, давно пора сменить дислокацию и поехать куда-нибудь в Таиланд. Или в Китай, туризм там сейчас на подъеме, ты забыл, Брагин. Ты забыл. Ты забыл, как однажды у тебя свело судорогой ногу и ты едва не потонул среди мелких ласковых волн. Неопасных. Вот и сейчас он чувствует, как судорога тащит его на дно. Ток-ток-ток, – явственно слышно в птичьем пении. Маленькая птичка из сна – с рубиново-красными глазами-бусинками. Ток-ток-ток. * * * …Брагин подобрал Вяткина на выезде из города. – Ну, чего там? – спросил капитан. – Что случилось-то? – Пока не знаю. Не думаю, что… – Он на секунду замолчал, подбирая нужное слово. Но так как ничего в голову и не пришло, Сергей Валентинович только махнул рукой. – Хоть что-то объясни, а? Для чего тебе срочно понадобился опер Гриша Вяткин, да еще с табельным оружием. Может, надо было сразу ОМОН вызывать? Спецназ ГРУ? Росгвардию? – Был звонок. От Полины Ветровой. – Это какой Полины? Мамаши невменька? С самого начала, еще со времен вторжения на Малую Гребецкую, Вяткин, не признающий никаких болезней, кроме инсульта и красной волчанки, называл мальчика Кирилла не иначе как уничижительным и совсем не медицинским термином «невменько». Полное презрение к тонким сферам человеческой психики, но Гришу не исправить. Брагин даже заморачиваться этим не будет, прошли те времена, да. – Да, мамаши. – И что она сказала? – В том-то и дело, что разговора не было. Было слышно только пение птиц. Больше ничего. А потом связь прервалась. Я несколько раз перезванивал, но абонент уже был вне зоны действия сети. Возможно, телефон сел. Возможно, его выключили. – А едем куда? – До звонка Ветровой я разговаривал… Не важно… Потом был ее звонок… – С птицами, – на всякий случай уточнил Вяткин. – Да-да… И сообщение. Оно тоже пришло с ее номера. Два слова. «GREEN LOVERS». – Что за зеленые любовники? – закатил глаза капитан после довольно продолжительной паузы, понадобившейся ему для перевода. – Голубых бы еще понял. Розовых. А это – хрень какая-то. Вообще слышал я это название. – Да не «Зеленые любовники». А «Любители зеленого». – Прямо страсть у наших людей всякую англоязычную лабуду в мозг себе имплантировать. Ну, так и написали бы – «Любители зеленого». Или там – «Молодо-Зелено». Нет же, им обязательно нужно «ловерс» вставить, а потом удивляются – откуда только новые сексуальные извращения берутся. А они от языка, Сережа. От этой… орфоэпии гребаной и прочих синтаксисов с пунктуацией. |