
Онлайн книга «Мгновения любви»
Симонетта на минуту сморщила свой маленький носик, но ответила: — Эта наша британская привычка отвергать все чужое кажется мне довольно глупой. Я попробую и лягушачьи лапки, и улиток, и трюфели, если только на вкус они не окажутся действительно тошнотворными. — Разумное решение, — согласился герцог. — Но не стоит заставлять себя любить что бы то ни было только потому, что оно новое и необычное. При этом он с опаской подумал, как бы у Симонетты не сложилось некоего идеального представления о художниках лишь потому, что они совершенно не похожи на людей, которые встречались в ее жизни до сих пор. Он перебирал в памяти своих знакомых, которые почти наверняка будут в Ле-Бо. Некоторые из них слыли отнюдь не приверженцами строгой морали и вряд ли представляли собой подходящую компанию для молодой девушки из приличного общества. «Не следовало мне брать с собой Симонетту», — снова подумал герцог. Но было уже слишком поздно сожалеть о сбоем решении. Ему вовсе не хотелось оставлять дочь в Париже в какой-нибудь респектабельной французской семье, в которой она зачахнет от тоски, или отправлять ее назад в Англию к своей сестрице Луизе. Это было бы слишком жестоко с его стороны. Отпив шампанского, он поднял бокал и произнес: — За нас с тобой, Симонетта. За то, чтобы мы провели великолепные каникулы! — Так и будет, папа, — откликнулась девушка. — Я пью за тебя, импрессиониста и самого восхитительного мужчину на свете! — Спасибо, дитя мое! Они улыбнулись друг другу. Между ними всегда царило взаимопонимание, которое не требует слов. Вечер и ночь они провели в Париже, в скромном отеле близ Булонского леса, своей обстановкой разительно отличавшегося от тех домов, в которых когда-то останавливался герцог, приезжая во Францию. Удобный экипаж с возницей и лакеем встречал обычно герцога на вокзале и отвозил либо к какому-нибудь внушительному особняку на Елисейских полях, либо к холостяцким апартаментам, где он гостил у кого-нибудь из своих друзей-повес. Хозяева особняков оказывали ему радушный прием, приглашения сыпались на него как из рога изобилия, и он отправлялся на приемы в аристократические дома или обедал в каком-нибудь знаменитом ресторане. В этих ресторанах собирались сливки парижского общества — мужчины без жен, но в сопровождении изящно одетых, в блеске драгоценностей куртизанок, которыми славился этот самый веселый и беспутный город Европы. Остроумная, слегка двусмысленная беседа. Превосходная кухня и великолепные вина. И герцог всегда точно знал, чем закончится для него вечер! От последнего приезда в Париж осталось воспоминание об очаровательной эффектной женщине, с которой он провел тогда большую часть времени. Она привлекла его цветом своих волос, который придавал ей отдаленное сходство с умершей герцогиней. Теперь герцог думал, что та куртизанка просто подкрашивала волосы. И, глядя на Симонетту, он радовался, что на этот раз обойдется без разочарования и досады, которая неизбежно приходит вместе с похмельем наутро. Они с дочерью будут радовать друг друга. Никто больше им не нужен. И засыпая в номере простенькой гостиницы, герцог подумал, как мало, собственно, надо человеку для счастья. - Для Симонетты все было внове, и все приводило ее в восхищение. Париж не обманул ее ожиданий. Именно таким она себе его и представляла. Дома с серыми ставнями, деревья на бульварах, люди за столиками прямо на тротуарах около кафе, газовые фонари и это непреходящее ощущение радостного возбуждения, которым был напоен воздух Парижа. Ощущение, которое невозможно было передать словами. На следующий день перед отъездом им подали завтрак в номер, но Симонетта никак не могла усидеть на месте и все время подбегала к окну, чтобы посмотреть на проходивших по улице парижан и крыши домов, видневшиеся сквозь листву деревьев. — Париж очарователен, папа, — снова и снова повторяла она. — Жаль, что мы должны уезжать так быстро. — В другой раз мы специально поедем в Париж, и тогда ты увидишь его во всем блеске. Покатаешься в экипаже по Булонскому лесу, побываешь на приеме в Тюильри. — Ну, это и вполовину не так заманчиво, как просто побродить сегодня по городу, — заметила Симонетта. — Как было бы хорошо посидеть в открытом кафе за столиком, а вечером посмотреть на танцующих в каком-нибудь танцзале, о которых я читала! — Нет, нет, — решительно возразил герцог. — Надевай шляпку и собирай свой саквояж, иначе мы опоздаем на поезд. — Совсем забыла, — призналась Симонетта и со смехом побежала в свою комнату. Непривычно было обходиться без горничной. Но отец как-то легко обходился без своего верного Джарвиса. Девушка помнила его с самого детства, и он больше напоминал ворчливую няню, чем камердинера. «Но, конечно, Джарвис был бы совершенно лишним в нашей поездке», — подумала Симонетта. Она закрыла дорожный сундук, затянула ремни и закрепила шляпку, украшенную только одним перышком, на своих великолепных волосах. Затем она накинула на плечи синий дорожный плащ с капюшоном. Если герцог желал, чтобы дочь не выделялась в толпе, то он просчитался. Весь наряд девушки лишь подчеркивал полупрозрачную белизну кожи и золотые пряди волос. Так обычная простая рама лишь подчеркивает совершенство прекрасного произведения живописи. — Думаю, я прехорошенькая, — улыбнулась Симонетта своему отражению в зеркале. Затем, устыдившись, скорчила гримасу, от которой пришла бы в ужас любая из ее гувернанток. Пританцовывая на ходу, девушка вернулась в гостиную сообщить отцу, что она готова. Они добрались до вокзала. — Я заказал для нас вагон. Надеюсь, никто из посетителей Ле-Бо не увидит нас. Впрочем, нам еще предстоит пересадка в Арле, — А что плохого, если нас увидят в отдельном вагоне, папа? — Ничего. Вот только ни один из художников-импрессионистов, который не сумел продать ни одной своей картины, по крайней мере за последние полгода, вряд ли может позволить себе нечто подобное. Симонетта рассмеялась. — Выходит, предполагается, будто мы с тобой живем на деньги, которые выручаем за картины? — Если мои приятели проявят любопытство, придется сослаться на то, что кое-какой, пусть небольшой, доход мы получаем из другого источника. — А из какого, папа? — Не имею ни малейшего понятия! — признался герцог, и оба они расхохотались. Путешествовать в отдельном вагоне со всеми удобствами было, однако, весьма приятно. Корзинку для пикника им наполнили в отеле, и хотя ее содержимое лишь отдаленно напоминало деликатесы, которыми их снабдил домашний повар и которые они с аппетитом уничтожили накануне, там зато оказалась бутылочка красного вина, которое Симонетта лишь пригубила, а герцог счел бесподобным. |