Книга Все загадки истории, страница 74 – Эдвард Радзинский

— Значит, все это ложь?

— О нет, я уверен, это просто иносказание. Те, кто воспитывали ее, боялись открыть правду. Это было бы слишком опасно для нее.

И, намекая на ее высокое и древнее происхождение, они объявили ей, что она Володимирская принцесса, то есть наследница древних русских правителей. Что касается Азова — это тоже иносказание, что ей принадлежат по рождению и все азиатские русские земли.

— Это объяснение поэта.

— Поэты, мой друг, — пророки.

— Так кто же она, по-вашему?

— Я подозреваю, что она дочь… я даже не смею произнести имя ее матери… Во всяком случае, в Польше ходило много слухов, что императрица Елизавета имела дочь от тайного брака с русским вельможей Алексеем Разумовским… Недаром Али воспитана в Киле — столице Голштинии. Ведь именно там, в Киле жила в то время любимая сестра императрицы Елизаветы Анна. Она была замужем за голштинским принцем. Нет, все это не может быть случайным!

— …Теперь я понял, что тянуло ее к этому поляку! И чем они сводили ее с ума…

Май 1773 года. Париж.

Ночь. Де Марин мирно спит. Распахивается дверь. В мужском костюме входит принцесса, расталкивает спящего маркиза:

— Мы уезжаем! Немедленно!

— Куда? Почему?! — пытается понять спросонок бедный маркиз.

— Завтра нас должны арестовать за долги. Точнее, вас, мой друг, и бедного барона Эмбса. Вы подписали мои вексели, а ваши друзья Понсе и Масе… Да, да, они подали в суд, проклятые банкиры!

Вошел молодой человек в дорожном плаще.

— Знакомьтесь: граф Валькур де Рошфор, гофмаршал двора князя Лимбурга.

Де Рошфор — одна из знатнейших дворянских фамилий Франции. Граф разорился и состоял на службе у немецкого князя герцога Лимбургского.

— Кстати, — добавила она небрежно, — граф Рошфор скоро станет моим мужем. Он сделал мне предложение. К сожалению, я не вправе сразу дать ему ответ… я должна связаться со своим попечителем — персидским князем Али.

Рошфор будто не слушал, как зачарованный пожирал ее глазами. Вошел Эмбс, тоже в дорожном плаще, с баулом в руках.

— Пистолеты? — спросила принцесса.

— У нее над кроватью всегда висела пара заряженных пистолетов, и еще пять пистолетов хранились в бауле. И там же, по слухам, лежали ее драгоценные бумаги.

Эмбс молча вынимает из баула пару пистолетов и протягивает принцессе. Она засунула их за пояс.

— Итак, господа, мы покидаем прекрасную Францию!

— …Через две недели мы жили во Франкфурте и, конечно, в самой дорогой гостинице. Она сняла целый этаж. Счастливый Рошфор уехал объявить своему господину, герцогу Лимбургу, о готовящемся браке. И обещал вернуться через несколько дней.

Вся честная компания: Эмбс, де Марин и принцесса — сидит вокруг стола, уставленного едой и вином. Распахивается дверь, и появляется взбешенный хозяин гостиницы. За ним толпятся слуги.

— Всё прочь со стола этих господ! — приказывает хозяин слугам. — Всё! И вино тоже! Больше я вас не кормлю, господа. Извольте сначала заплатить! Я поселил вас потому, что такой уважаемый господин, граф Рошфор, мне сказал… Но вы живете здесь уже целую неделю — и ни гроша!

Слуги торопливо убирают со стола еду. Потеряв дар речи, де Марин и Эмбс глядят, как уносят их тарелки. Но принцесса сохраняет самообладание. Преспокойно отвесив пощечину слуге, который попытался забрать ее бокал, она не торопясь допила свое вино. Поставила бокал на стол и ровным голосом обратилась к хозяину:

— По-моему, вы сошли с ума, милейший. Вам будет за все заплачено. На днях я написала письма русским посланникам при Версальском и Прусском дворах, чтобы они незамедлительно выслали мне…

— Слыхали, слыхали… — перебил хозяин, — и про посланников… все уши забиты этими рассказами. А что оказывается на самом-то деле? Сегодня приезжают честные господа из Парижа…

И он распахнул дверь. В дверях стояли ухмыляющиеся Понсе и Масе.

— Всё сказки рассказываете про сокровища персидского дяди? — усмехнулся Понсе. — Думали, не найдем вас? Найти вас просто.

Спроси, где больше всего тратят денег…

— И вы с ней, маркиз? — засмеялся в свою очередь Масе. — Вот уж никак не думал, что окажетесь таким же болваном, каким оказался я.

— Тысяча чертей! — Де Марин вскочил в бешенстве.

Но принцесса повелительным жестом усадила его на стул.

— Мой друг, — обратилась она ласково к Эмбсу, — окажите любезность, принесите мой баул…

Барон Эмбс молча встал и ушел в другую комнату.

А она продолжала все так же совершенно спокойно:

— Итак, на днях я действительно должна получить некоторое известие из Персии.

Оба банкира расхохотались.

— Кроме того, — продолжала она, будто не замечая этого веселья, — завтра здесь появится мой жених — граф де Рошфор, который сначала заплатит по векселям, а уж потом я попрошу его снабдить увесистыми пощечинами господ, нарушивших мой покой.

Заявление отрезвило хозяина гостиницы, и он скрылся за спинами банкиров. Но Масе и Понсе только хохотали.

В это время вернулся Эмбс и молча протянул баул принцессе.

— Впрочем, до его приезда я, пожалуй, сама постараюсь умерить ваше веселье, господа.

И она выхватила из баула пару пистолетов и направила их на банкиров.

— Ну что ж, — сказал Понсе, отступая к дверям. — Мы подождем до завтра. Но только до завтра.

— Ваши векселя уже находятся в магистрате, так что готовьтесь завтра проследовать в тюрьму, — сказал Масе.

Принцесса нажала курок Раздался выстрел. Оба банкира и хозяин моментально исчезли за дверью. Принцесса выстрелила трижды в стену, и пули легли точно — одна в одну.

Унесенные тарелки вновь вернулись на стол, и прерванный обед продолжался.

— Послушайте, Алин…

— Я прозвал ее Алин. И она любила это имя…

— Послушайте, Алин, но… вы знаете, и я знаю, и эти господа знают: у Рошфора нет денег. Он весь в долгах. Я даже думаю, что он сильно рассчитывает на сокровища вашего дяди…

— Мой друг, вы не мудры. Мой персидский дядя любил рассказывать мне одну историю… — Она с аппетитом набросилась на еду.

— Она была худа, точнее, томно изящна, но у нее всегда был зверский аппетит.

— Один шах приказал своему визирю: «Сделай так, чтобы моя любимая собака заговорила!» — «Обязательно сделаю, но только завтра». — «Ты сошел с ума!» — сказала жена визирю. «Почему?

Никто не знает, что случится завтра: или я умру, или шах умрет, или собака сдохнет…»

И она расхохоталась.

— И вот тогда мне показалось, что она не раз бывала в подобных переделках и что ей отнюдь не двадцать один год! Самое смешное, что назавтра действительно все уладилось…