Книга Оскал фортуны, страница 71 – Анастасия Анфимова

Девушка вздохнула, вытирая слезы. Прощание с гостеприимным семейством Татсо получилось очень теплым и трогательным. Даже старый барон зашмыгал носом. Баронесса откровенно плакала, хотя с ней Сайо общалась меньше всего. Сендзо, забыв об этикете, обняла ее за плечи и тихо прошептала на ухо:

– Приглядывай за ним. Мужчины – как дети.

Потом отстранилась.

– Пиши. Обязательно пиши при первой же возможности. Помни, здесь осталась подруга, которая тебя любит.

– Спасибо, Сендзо-ли. Я обязательно напишу.

Растроганная воспоминаниями Сайо опять заплакала.

Повозка неторопливо проехала по парку, словно давая возможность ей еще раз полюбоваться прекрасным пейзажем. «Какие милые, чудесные люди, – в который раз мысленно вздыхала девушка. – Как жаль, что я не знала их раньше». От грустных мыслей ее отвлек голос молодого барона. Он подъехал к окну и что-то говорил.

– Простите, Татсо-сей, – встрепенулась она. – Я задумалась.

– Взгляни на тот холм над деревней, – барон указал на небольшое каменное строение с блестевшей на солнце островерхой крышей. – Храм бога дождя. Его построил еще мой прадед. В день цветения риса здесь собираются сотни людей, а молебен служит сам настоятель монастыря Небесного Спокойствия или его помощник.

Сайо посмотрела на расположенную у подножья холма деревню. Даже отсюда было видно, что крепостные Татсо живут гораздо богаче жителей Кувами. Все дома срублены из толстых бревен. Возле каждого – добротные хозяйственные постройки. Обмазанных глиной халуп, как у крестьян Гатомо, почти не видно.

– А вон тот, дальний холм с лысой вершиной видишь? – сказал Даиро, вытягивая руку.

– Это тот, над которым вьются птицы?

– Да, – кивнул барон. – У озера за ним мы с отцом три года назад убили тигра.

– Людоеда? – спросила Сайо, вспомнив рисунок Сендзо.

– Нет, – засмеялся барон. – Этой беды в наших местах не было лет двадцать. Просто тигр забрел или с востока, или с севера.

Девушка открыла рот, чтобы спросить о картине, но промолчала, а Даиро продолжал:

– Там, где ты жила раньше, наверное, много всякого зверья?

– Хватает, – улыбнулась Сайо, глядя, с каким азартом молодой человек рассказывает об охоте. – Только в наших краях тигр – редкий гость. А вот медведей, оленей, кабанов действительно много. Крестьяне даже оброк платят шкурками, лесными орехами или грибами.

– Тебе приходилось заниматься хозяйственными делами? – слегка удивился барон.

– В той мере, в какой мне позволял бывший опекун, – ответила девушка и не удержалась от ехидного замечания: – Ты думал, я только стихи сочинять умею?

– Но они у тебя получаются гораздо лучше, чем у всех моих знакомых, – сделал ей комплимент Татсо.

Они непринужденно болтали до полудня. На обед караван остановился на живописном пригорке, возле узкой речушки. Легкий ветерок отгонял назойливых комаров, а от жарких лучей солнца защищал полотняный навес, натянутый над легким складным столиком. Слуги разложили на его лакированной столешнице захваченные из Татсо-маро вкусности.

Соратники перекусывали в сторонке. Среди коричнево-синих кимо соратников Татсо выделялся воин в одежде с гербом Канаго. Мусасибо Айоро послал с ними одного из своих людей. Он вез документы Сайо и, как предполагала девушка, ненавязчиво приглядывал за ней.

– Вина? – спросил барон, берясь за оплетенную глиняную бутыль.

– Немного, – неожиданно для самой себя согласилась девушка.

Обедали по-походному, без слуг. Поэтому Даиро сам наполнил высокий стеклянный бокал.

– Я очень рад, Сайо-ли, что у нас есть возможность побыть наедине эти три дня.

– Мне тоже нравится твое общество, – улыбнулась девушка, пригубив вина.

Молодой человек смотрел ей в глаза, и в его взгляде ясно читалась нежность и грусть.

– Вряд ли у нас еще будет возможность – вот так посидеть и поговорить.

– Почему? – удивилась Сайо. – Мы же вместе едем в Канаго-сегу?

– Ты едешь ко двору. Тебя ждет важная придворная дама, – ответил Даиро. – А меня – дальний родственник. Простой соратник.

– Но ведь и ты хотел стать соратником сегуна? – девушка не совсем понимала своего собеседника.

– Желающих стать воинами сегуна слишком много, а вакансий слишком мало.

– Может быть, тебе поможет господин Айоро?

– Отец говорил с ним, – махнул рукой юноша, наливая еще вина. – Но так ничего определенного и не добился. Он только пообещал устроить мне экзамен на звание соратника.

– Ты его выдержишь, – уверенно сказала Сайо. – Я наблюдала за тобой в зале.

– Я помню, – тепло улыбнулся Татсо. – Только и другие соискатели владеют мечом не хуже меня.

– И все-таки я верю в тебя.

– Я тоже верю, – согласился молодой человек. – Вот только сейчас я уже не знаю, хочу ли я становиться соратником сегуна. Может быть, лучше сразу ехать в столицу?

– Почему? – голос у девушки дрогнул.

Собеседник отвел глаза, выписывая рукоятью ножа узоры на скатерти.

– Почему? – повторила она свой вопрос.

– Из-за тебя, – ответил Даиро.

– Из-за меня? – зеленые глаза полезли на лоб.

– Как ни велик двор сегуна, мы будем встречаться. Мне это будет слишком больно, – выдохнул он. – Ведь я люблю тебя, Сайо-ли!

Девушка замерла. Сердце бешено колотилось, готовое вырваться из груди. Он все же сказал это!

– Почему больно? – Она опустила взгляд и густо покраснела. – Ты тоже мне не просто симпатичен.

Барон молчал. На его белой щеке удобно устроился комар, впившись хоботком в нежную кожу. Но молодой человек не чувствовал боли. Голос его чуть заметно дрогнул:

– Тем более. Видеть тебя, слышать твой голос и не говорить с тобой, не сметь прикоснуться к тебе… Это слишком мучительно.

– Я не понимаю, – растерялась Сайо. – Кто сможет помешать нам видеться? Кому могут не понравиться наши разговоры?

– У тебя очень важная опекунша, – усмехнулся юноша. – Вряд ли в ее замыслах относительно тебя есть место простому соратнику.

Девушка пристально взглянула на него.

– А если мне самой поговорить с госпожой Айоро и попросить отыскать в своих планах место для нас? Ты же сын уважаемого отца.

Даиро ласково накрыл пальцами ее ладонь.

– Милая Юмико! Да, я сын барона. Но я не наследник.

– При чем тут это? – она резко отодвинула руку.

– Я могу заплатить пять тысяч золотом. Но после у меня совсем ничего не останется. Придется жить только на жалованье соратника. А оно не так велико, чтобы достойно содержать… тебя.