Книга Никогда не целуй маркиза, страница 29 – Рене Энн Миллер

Хитрец Энтони сбежал из дома. Нина спряталась в своей спальне, а Джорджи и его учитель Харкинс покинули гостиную с такой стремительностью, будто в ней начался пожар. Однако, как это ни грустно, выслушивать бабушку было легче, чем встречаться с мисс Лоуренс. В присутствии Кэролайн у него начиналось размягчение мозга. Что же касается остального тела, особенно некоторых его частей, то они реагировали противоположным образом. Да-да, размягчение мозга… Чем еще можно объяснить безумие, которое овладело им в саду Летиции. А ведь он знал, какие могли быть последствия. Кэролайн не была вдовой, и если бы их застали в тот момент, когда он ласкал ее, не миновать бы ему женитьбы…

Маркиз провел пальцем под воротником своей безупречно белой рубашки, вдруг показавшейся слишком уж перекрахмаленной.

– Зачем вы это делаете? – проворчал Рейли, поправляя плохо завязанный шейный платок.

Джеймс скрипнул зубами, подавив желание сказать Рейли, чтобы тот оставил его в покое.

– Не знаешь, из-за чего злится моя бабушка?

– Нет, но скоро сами узнаете. Она передала вам это послание. – Рейли вручил хозяину записку.

«Хантингтон, приходи в мою личную гостиную. Немедленно!

Бабушка».

Джеймс отбросил листок и стремительно вышел из спальни в полутемный коридор. Стараясь справиться с волнением, он шел в сторону той части дома, где находились апартаменты бабушки.

– Джеймс… – послышался тихий голос Нины.

Он повернулся. Совсем рядом стояла его сестра со склоненной головой; казалось, она с интересом изучала геометрический рисунок из золотых и синих фигур на турецком ковре.

– Да, слушаю, – сказал Джеймс, пытаясь скрыть раздражение. У него не было настроения смотреть еще одно театральное представление (бабушка обеспечила его этим зрелищем на месяц вперед).

Нина подняла голову, и даже в тусклом свете канделябра стало видно, какая она бледная. Сердце Джеймса сжалось. Он шагнул к сестре и тихо спросил:

– Тебе плохо, дорогая?

Нина покачала головой.

– Нет, я просто… Я хочу узнать, разрешат ли мне когда-нибудь покидать этот дом? – Глаза девушки наполнились слезами. – Джеймс, я в отчаянии! Мне приходится целый день сидеть в гостиной у бабушки. Она требует, чтобы у меня спина всегда была прямая как стальная доска, чтобы я держала руки на коленях и чтобы смотрела только на стену перед собой. Ах, Джеймс, она ведь раньше не была такой тиранкой…

– У тебя плохая память, сестричка. – Маркиз криво усмехнулся.

– Я бы никогда сюда не приехала… мне не следовало сюда приезжать. Мы попали… в какое-то змеиное гнездо. Я с ума сойду, если мне и дальше придется оставаться в этих стенах, – со слезами на глазах бормотала девушка.

– Звучит, пожалуй, слишком уж драматично, но я понял твою точку зрения. Тебе хочется на свежий воздух, так?

Нина молча кивнула.

– На этой неделе я поведу Джорджи в Британский музей. Хочешь пойти с нами?

– О да! – Девушка вцепилась в рукав брата.

– Ты признаешь, что твой побег в Лондон был не просто глупым, но и опасным поступком?

– Да! И еще раз да! Обещаю, что с этого дня буду слушаться. Лучше уж я буду жить по твоим правилам, чем по бабушкиным. О, милый Джеймс!..

– Не стоит так стараться, дорогая. Поверь, я сдержу свое слово.

– Но я действительно очень люблю тебя, Джеймс. Ты был для меня и братом, и отцом. За это я должна быть тебе благодарной, но нужно прожить несколько дней с бабушкой, чтобы понять твою доброту.

Заглянув в карие глаза сестры, маркиз понял, что она говорила вполне искренне.

– У меня много недостатков, Нина, но я тебя люблю и хочу для тебя только добра.

– Да, знаю. Спасибо тебе. – Девушка встала на цыпочки и поцеловала брата в щеку.

– Итак, Нина, теперь ты будешь хорошо себя вести и не станешь больше убегать?

– Да, обещаю.

– Вот и договорились, да?

Нина с улыбкой кивнула, затем чуть ли не вприпрыжку побежала по коридору и исчезла за углом.

Джеймсу хотелось поскорее поговорить с бабушкой – и покончить с этим. Но с чем именно?.. Минуту спустя он подошел к бабушкиной двери и постучал. Наверное, ему придется посвятить еще один день спорам с пожилой женщиной. Доктор Тримбл недавно осмотрел бабушку и сообщил, что для особы ее возраста она в отменном состоянии, хотя признался, что возраст вдовствующей маркизы не известен никому. Если бы не это дополнение, Джеймс забрал бы своих родственников и тут же уехал.

Дверь открыла маленькая круглолицая горничная в белом чепце и накрахмаленном фартуке поверх темно-синего платья. И по лицу ее было видно, что бабушка снова пребывала в сварливом настроении. Присев в глубоком реверансе, служанка произнесла:

– Прошу вас, милорд.

– Оставь нас, Грейс! – приказала старуха, восседавшая в позолоченном кресле около окна. Утренний свет у нее за спиной превращал ее седые волосы в подобие нимба над головой.

Маленькая служанка тотчас выбежала из комнаты, но Джеймс успел заметить, что на ее лице появилось выражение величайшего облегчения – как будто ее освободили из тюрьмы накануне казни. Маркиз решил, что следовало позаботиться об этой девушке, ведь бедняжке приходилось прислуживать бабушке ежедневно… И она, конечно, заслужила повышение, возможно – причисление к лику святых.

Наклонившись к бабушке, Джеймс поцеловал ее в щеку.

– Доброе утро, – сказал он с улыбкой.

– Насчет «доброго утра»… Это ты передумаешь после нашего разговора, – проворчала старуха, и ее внук нисколько в этом не сомневался.

– Бабушка, в чем дело на этот раз? Джорджи пролил молоко на ковер в утренней столовой? Или опять использовал не ту вилку?

– Я только хочу, чтобы ты прочел вот это.

Бабушка взяла с инкрустированного чайного столика газету и протянула Джеймсу.

Он посмотрел на красочное объявление с изображением женской фигуры, на которой красовался корсет. «Корсеты доктора Биббла не только сделают ваши бедра шире, но гарантируют удобство и здоровье». Интересная новость, но не сногсшибательная.

– Вам нужен такой? – спросил Джеймс.

– Ты о чем? – осведомилась старуха, нахмурившись.

– Новый улучшенный корсет доктора Биббла. Здесь сказано, что он гарантирует дамам улыбку на лице. Если такое возможно, то я готов сам его вам купить.

– Дай сюда! – Бабушка выхватила газету из рук внука и, полистав ее, ткнула скрюченным пальцем в статью в самом верху. – Ты считаешь себя ужасно остроумным, но если прочтешь вот это, то вряд ли станешь смеяться. Ты читал когда-нибудь статьи некоего С. М. Смита?

– Это тот, что пишет о правах женщин? Конечно, читал. Мне казалось, вы должны его одобрять. Вы ведь всегда говорили, что за достойными мужьями непременно стоят сильные женщины.