Книга Рузвельт, страница 48 – Дилан Лост

Разделавшись со своей порцией, я отодвинула тарелку с томатным соусом на дне и сложила руки на столе, как прилежная ученица, раньше всех написавшая контрольную работу.

Артур удивленно уставился на меня. Сам он еще не съел даже половины.

— В моей семье, кто последний доест — тот моет посуду, — неловко пробормотала я.

— Положить тебе еще? — улыбнулся он.

Я икнула. Дурацкая реакция моего организма на полный желудок. Улыбка Артура после этого звука стала еще шире.

— Нет.

— Хочешь сладкого? Десерт?

— Мм-м…нет, — неуверенно пробормотала я.

Если я соглашусь, он решит, что я обжора, готовая набить желудок при любой возможности.

Артур изрядно веселился. Он смотрел на меня с таким выражением лица, словно я младенец, которого хочется потрогать за щеки.

Я снова икнула.

Он забрал мою грязную тарелку и поставил ее в раковину вместе со своей, где еще болтались грустные недоеденные макаронины. Открыв дверь одного из верхних шкафчиков, он начал перебирать полки, шурша пакетиками и цветными упаковками.

От того, что он все равно решил выбрать мне десерт, на душе стало невыносимо тепло. Пришлось приложить ладонь к грудной клетке, чтобы не дать этому приятному чувству прошествовать дальше по организму.

— Есть карамель с морской солью, конфеты с коньяком, темный шоколад с вишневым бренди. — перечислял он, вытаскивая нераспечатанные плитки и коробочки. — Бельгийские трюфели и что-то швейцарское. Будешь?

— А есть что-то вроде кит-ката? — скривилась я.

Все предложенное хранилось в очень красивых упаковках и выглядело довольно солидно. Я не в том положении, чтобы придираться, но звучало не очень аппетитно.

— «Орео»?

— Джек-пот! — я разорвала пачку с печеньем, как только она приземлилась на стол рядом со мной.

Артур сполоснул тарелки под краном и аккуратно сложил их в посудомоечную машину, затем достал спрей голубого цвета и начал протирать кухонную тумбу. Чтобы выйти на его уровень хозяйственности и самоорганизации, мне нужно полжизни без перерыва смотреть все шоу Марты Стюарт, а ему, казалось, достаточно было просто родиться.

С удовлетворением оглядев сверкающую вокруг чистоту, он убрал все чистящие средства и вернулся ко мне за прилавок.

Я спохватилась и с виноватым видом попыталась стряхнуть со стола крошки от печенья, но Артур предупредительно шлепнул меня по рукам.

— Не волнуйся об этом. Просто ешь свое печенье, — сказал он.

Я даже не стала делиться с ним. Он ведь говорил, что не любит сладкое. Это значит, что он не растолстеет и не умрет от сахарного диабета. До чего же скучная жизнь.

Когда Китти с Айрис наигрались с Ричардом и насмотрелись мультиков по телевизору, я уложила их спать, потому что Артур предложил нам всем остаться на ночь в комнате для гостей. Девочки вырубились практически за минуту — активный отдых и полный восторга день выжал из них все соки.

Поцеловав их в обе щеки и накрыв одеялом, я оставила их втроем вместе с Ричардом сопеть в подушку на большой кровати. Аккуратно прикрыв дверь комнаты, я обнаружила в коридоре прямо за ней Артура, прислонившегося плечом к косяку.

— И что дальше? — тихо спросила я у него.

— Где?

— В твоей развлекательной программе.

— А что бы ты хотела?

— Покажешь мне свою комнату?

— В ней ничего сверхъестественного.

Мне очень интересна причина, по которой Артур стушевался покраснел до кончиков ушей.

— Я все равно хочу посмотреть. Вдруг там целая детективная доска с красными ниточками, на которой ты пытаешься запомнить сексуальную ориентацию всех членов моей семьи. Или плакаты с «Бэкстрит Бойс».

Артур замялся на секунду, но затем все же кивнул и проводил меня на второй этаж. Я была заинтриговала на мурашек по коже.

Мне хотелось перевернуть эту квартиру вверх дном, встряхнуть, как кукольный домик, и выпотрошить из нее все секреты Даунтауна.

Он пожалеет, что впустил меня в свое логово, как только я забаррикадируюсь в его гардеробной. Я замурую себя там, как в гробнице, и буду нюхать его рубашки вечно.

— Пришли, — сказал Артур у двери в конце коридора, отвлекая меня от сталкерских мыслей.

Комната Артура — это что-то из картинок в каталогах от «Икеи». Новая, словно только что купленная мебель, все картины на стенах под цвет общего дизайна, на рабочем столе — навороченный компьютер с живыми обоями. Небольшое растение в горшке, которое я пыталась понюхать, оказалось искусственным. Я провела пальцем по поверхности одной из книжных полок и не обнаружила ни одной пылинки. Ни одного плаката «Бэстрит Бойс».

— Ты здесь хоть дышишь? — спросила я, крутя в руках взятый с его стола тяжёлый гравированный паркер.

— Не слишком часто. — он казался немного смущенным.

Это было заметно. Я ни к чему не могла придраться, даже зацепиться взглядом. Все вокруг было храмом перфекционизма, одой обезличенности и минимализма. В коридоре второго этажа стояла хрустальная пепельница, в которую (я руку готова отдать на отсечение) в жизни никто никогда не курил. Джек, к примеру, скидывал пепел куда попало — консервные банки, кофейные чайники и даже в наш почтовый ящик.

Я положила паркер, куда глаза глядят, и прошла на шаг вперёд, а боковым зрением заметила, что Артур тут же вернул его обратно в вертикальное положение, как и искусственный цветок, который я сдвинула на пару дюймов.

Мой взгляд упал на двуспальную кровать. Так аккуратно постели не заправляют даже горничные в пятизвездочных отелях. Не хватает только лепестков роз и сложенных из полотенец лебедей у изголовья.

У меня заблестели глаза.

— Даже не думай, — предупредил Артур.

Но я уже разбежалась и плюхнулась прямо в середину кровати, разворошив на ней все покрывало.

— Давай ко мне, — матрас был жестковат, я лежала на нем в форме звезды и смеялась, зазывая Артура.

Из него получился бы ужасный актёр. Как бы он ни пытался изобразить осуждающий взгляд — уголки его губ упрямо ползли вверх.

Он не стал двигаться ко мне в середину, а сел на самый край, чтобы в итоге мне самой пришлось пробираться к нему сквозь зону препятствий из разбросанных подушек.

— Хочу снова позадавать тебе вопросы. — сказала я, устроившись рядом.

— Я тоже.

— Сыграем в вопрос-ответ?

— А какие ставки?

— Пока небольшие. Поднимем в течение игры.

— Тогда ты начинаешь.

Он, наверно, подумал, что я снова растеряюсь. Но с того дня на набережной прошло много времени, и у меня накопилось миллион вопросов. Я присосусь к нему, как пиявка, но не упущу ни единой возможности их задать.