Книга Рузвельт, страница 49 – Дилан Лост

— Сколько из этих книг ты прочитал? — я указала на стену, большую часть которой занимали полки, полностью забитые книгами.

Шкаф казался грустным и бездушным.

— Ни одной.

Он взял с полки одну из книг и раскрыл ее. Судя по обложке, это была биография какого-то итальянского архитектора. Когда книга захрустела у самого корешка, стало понятно, что он открыл ее в первый раз.

— Все вещи после ремонта сюда закупил дизайнер. Мои книги остались в Лондоне. А некоторые я храню здесь. — он приоткрыл ящик прикроватной тумбочки, где друг на друга были аккуратно сложены книги в мягкой и твёрдой обложке. — Вот и вся моя личность.

Гёте, Пруст, Бальзак, Виктор Гюго, Теодор Драйзер, Вольтер. Никого из них я никогда в жизни не читала.

— На какое отделение ты поступил в Оксфорде?

— Мой черёд задавать вопрос, — напомнил он.

— Точно.

— Как так получилось, что у тебя сегодня ни одного порезанного пальца?

Он взял мои наманикюренные желтым лаком пальцы в свои. Его руки были такие большие и удобные, я бы отдала любые деньги, лишь бы арендовать их хоть на часок.

— Я больше не открываю никому пивные бутылки в «Крузе», так распорядился Рави, наш управляющий. А один порез все-таки есть, — я показала ему фалангу указательного пальца на левой руке, — просто не стала заматывать его в пластырь.

Он поднёс мой палец ближе к лицу и начал рассматривать его со всех сторон, словно какой-то древний артефакт. А затем приблизил к нему губы и поцеловал, обводя заживающую ранку языком.

— Ты на вкус, как печенька. — сказал он.

— Я…ээ-э…

Прощай, мой здравый смысл, ты служил мне верой и правдой, я буду очень по тебе скучать.

— Я поступаю на факультет инженерных наук, кстати. — усмехнулся Артур, к моему превеликому счастью вспоминая ранее заданный ему вопрос. — Буду проектировать ракеты и самолёты.

Я сразу же вышла из остолбенения.

— Стой. Ты же говорил, что будешь изучать литературу. — я припомнила наш разговор на набережной.

— Я возьму для этого дополнительные академические часы.

— И сколько ты тогда будешь учиться?

— Примерно восемьдесят часов в неделю.

— Звучит ужасно. Сколько вообще часов неделе? Тебе хотя бы хватит времени в промежутке сказать «Ненавижу этот чертов колледж»?

— Я надеюсь, что да.

— Почему тебе просто сразу не взять курс литературы?

— Это уже два вопроса.

— Артур! — я со злости хотела треснуть его по плечу, но промахнулась.

Он успел извернуться и, поймав мою руку, резко потянул на себя. Наши тела столкнулись, и лица неожиданно оказались совсем близко друг к другу.

— Почему ты зовёшь меня по имени, только когда зла на меня? — он сощурился, сканируя потемневшим взглядом все мое лицо. — Мне бы хотелось слышать его от тебя чаще, но не могу же я вечно выводить тебя из себя.

— А мне кажется, что можешь. — я заломила бровь.

Мы сидели так, что моя левая нога соприкасалась с внешней стороной его твердого бедра. Моя кожа пылала, соприкасаясь с приятной мягкостью брюк.

— Артур? — произнесла я, надеясь на его благосклонность.

Он усмехнулся, покачав головой.

— Тебе повезло, что ты очаровашка, Рузвельт. — он успел щёлкнуть меня по носу прежде, чем я откусила ему палец. — Я не могу выбрать литературу. Отец ни за что мне этого не позволит.

— Почему?

— Литература не принесет денег. Будущее за технологиями. Он хочет, чтобы я продолжал его бизнес, а не стал пленником библиотек и душных поэтических вечеров.

— Ты хоть любишь инженерию?

— Я могу дать ей шанс. — Артур пожал плечами. — У моего отца замашки диктатора и манипулятора, да и ситуация в семье сейчас такая, что он прекрасно понимает — я не стану возмущаться.

— Он вылитый сеньор Капулетти.

— Ты прочитала «Ромео и Джульетту»? — Артур явно был приятно удивлен.

— Ну почти, — я замялась. — На самом деле, Хайд отыскал где-то гей-адаптацию оригинальной пьесы Шекспира. Называется «Ромео и Джулиус». Мы посмотрели видео постановки.

Даунтаун не выдержал и рассмеялся.

— А ты уже выбрала университет? — спросил он.

— Университет? — прыснула я. — После выпуска мне не светит даже читательский билет в местной библиотеке. О колледже можно и не мечтать.

— Почему? Ты достойна высшего образования.

— Не знаю, заметил ли ты, но мое финансовое положение довольно-таки безнадежно. У Джека такая плохая кредитная история, что даже моим пра-пра-правнукам придется обходить все банки за несколько миль. Я ни за что не потяну учебу. Да и не уверена, что хочу. Остался последний год в этом пристанище чирлидерш и стафилококка. А дальше один большой знак вопроса.

— А чего ты хочешь, Тэдди? Если на секунду забыть о финансовых трудностях.

— Хочу жизнь, как у Ричарда Гира и Сьюзен Сарандон в «Давай потанцуем». Чтобы все было тютелька в тютельку. Дом с лужайкой в тихом районе, дети — избалованные, трудные подростки. Ужин строго в семь вечера, у каждого свое полотенце, нож и вилка. Мой муж работал бы нотариусом, читал скучные научные статьи и перед сном рассказывал, как прошел его день. А по субботам дарил бы мне розы и говорил, как ему повезло, что он встретил меня однажды. — я улыбнулась. — И Чарли! Обязательно заберу Чарли с собой. Я вытащу его из Детройта и обеспечу ему тихую, мирную старость.

Вроде бы я описала жизнь, которая ждет каждого третьего американца, но я явно в числе первых двух. Ричард Гир для меня — непозволительная привилегия.

— Звучит здорово. — сказал Артур.

— Болтать всегда можно без умолку. Но на деле…все совсем по-другому.

— Вот видишь? Не все складывается так, как мы того хотим. Не всем мечтам суждено сбыться. И мы не всегда будем там, где хотим. — он посмотрел на меня. — Или с тем, кого хотим.

Глубине его глаз в тот момент позавидовала бы сама Марианская впадина.

— Ты скучаешь по маме? — спросила я.

— Повышаешь ставки, да, Рузвельт?

— Можешь не отвечать, если не хочешь…

— Я просто не знаю, как ответить. Это и да, и нет. После развода мама стала сама не своя. А сейчас у неё к тому же кризис среднего возраста. Это тридцать инъекций ботокса в неделю, нескончаемые липосакции и роман с фитнесс-тренером. А ещё запои по вечерам. Мама считает, что если вино, которое она пьет бутылками, стоит тысячу евро — это не алкоголизм, а светский образ жизни.

— У Джека то же самое с акциями на пиво. — кивнула я.