Онлайн книга «Игра Реальностей. Эра и Кайд. Книга 2»
|
Отвечать не стала тоже – ему и не требовалось. Но пришлось поторопить к выходу клиентку. – Скорее всего, не завтра, но через два-три дня, помните. Говорила я уже у дверей. – Я помню! Она мне не верила. Ей хватило того, что выговорилась, что не прогнали. – Сколько я вам должна? – Тридцать пять долларов. – О-о-о… – прозвучало неопределенно, но довольно. Мол, не помогли, но и не разорилась – уже праздник. Купюры мне протянули мятые. – Спасибо вам. За кофе. С сумкой на плече Натали моментально стала «старой доброй» почтальоншей – забыла про планы что-то менять, «успеть бы письма разнести», вынеслась под небо, не замечая снегопада. А я, не закрывая дверь, какое-то время стояла, глядя на присыпанную белоснежным блестящим порошком, подъездную дорожку. Интересно, что сегодня скажет Кайд? Предложит поесть пасту? Соглашусь или отвечу ему, что у меня новый холодильник? До его прихода пятнадцать минут – успею выдохнуть и очистить голову. * * * (Phil Rey – See you on the other side) Это был первый раз на моей памяти, когда Кайд куда-то спешил. Бодро поднялся в гостиную по лестнице, не поздоровался, сразу бросил из-за спины – пойдем! И мы пошли в зимний сад к Порталу. Думала, шагнем в него, но нет – «сосед» меня остановил. Придирчиво осмотрел место слева через проход, принялся вдруг кропотливо создавать из небытия новую дверь; я впервые наблюдала этот процесс с самого начала. «Куда? Зачем?» Выглядел он при этом собранным, непривычно жестким, донельзя «занятым» – мне же нравилось его рассматривать. Обычно Кайд держал на крючке взглядом, потому что смотрел мне в глаза, но сегодня выпал шанс полюбоваться им со стороны. Мощь, облеченная в красивое совершенное тело, чуть хмурые брови, притягательный профиль. Безудержно хотелось приблизиться еще, вдохнуть запах кожи… Я себя сдержала. Не время и не место, но Дварт напоминал магнит для безвольных мошек, одной из которых мне хотелось сейчас стать. – Обуйся во что-нибудь без каблуков, – скомандовали мне, когда рябящее пространство воздуха соткалось в осязаемый прямоугольник. Обуйся? А одеваться не нужно, мы не на улицу? Ладно, сейчас узнаю. В коридорном шкафу отыскала светлые теннисные туфли, вернулась, успела подумать о том, что для зимы на мне слишком легкие штаны и туника. – Идем. Мне протянули руку – я не торопилась ее касаться. Помнила, как сильно меня обожгло тогда, когда взялась за нее в последний раз в родном мире. – Перетерпи. Это того стоит. Он закрыл все щиты – я чувствовала. Ладно, может, в этот раз не «долбанет»? Больно почти не было, скорее электрическая дуга по телу – неприятно, но терпимо. К тому же отпустил он сразу, стоило нам оказаться… в ином измерении. А как еще назвать столь разительную смену пейзажа, простора, освещения и климата? Была чуть влажная от разбрызгивателей комната – тесная и довольно маленькая, а теперь ни одной стены до самого горизонта, потому что перед нами… океан. Песчаная коса, влажный соленый бриз, бескрайнее, разрисованное закатными всполохами, небо. Лето. (Paul Cardall – Father in Heaven) Мы пришли на берег? Для чего? Другой уровень? Будь это подобием свидания, Кайд бы не торопился, но сейчас он выглядел настороженным, заставил меня посмотреть на часы. – У тебя есть час. Не больше. На установку межмировых порталов требуется разрешение, но за пятьдесят минут они не придут – я отчитаюсь. – Кто? Его напряжение передалось мне. – Комиссионеры. «Межмировых?» – Где мы? Он не ответил. Пояснил другое: – Вернешься сюда же, дверь будет здесь, никто другой ее не увидит. – А ты? Спросила зачем-то, слушая, как шумит совсем рядом прибой – непривычно после зимы слушать шуршание накатывающих на песок волн. И что «ты»? Что именно хотела этим вопросом прояснить? – Вернись вовремя. – «Иначе подставишь меня». – А теперь иди. Тебе туда. И мне указали в сторону вползшего на побережье и отгородившего эту часть живой стеной от посторонних глаз тропического дерева. Я не понимала, где я и зачем мне идти «туда». Но пошла. А через минуту показался вдалеке дом, который я никогда не видела с этой стороны. Дом… отца и матери. Я на Литайе. Меня «обрушило» прямо на песок коленями, ворвалось внутрь ощущение свершившегося. Волны, соленый воздух – мой родной мир. Тепло, потому что это Сантафия – восточный берег Эргерского моря. Потому что эти ракушки – мои ракушки, потому что под этим песком – глубоко-глубоко – скрыт огромный кристалл Литаниума. Дома. Я плакала, как маленькая девчонка, и сама не знала почему – то ли от горя, то ли от счастья, то ли от обиды, что все это не происходило так долго. А после поднялась, наспех отряхнула колени и побежала. У меня пятьдесят минут. На веранде, кажется, фигура, нет, даже две… – Мама-а-а, – орала я, как в детстве, – маа-а-ам-а-а-а! «Это я-я-я!» А вслед мне невидимый тягучий взгляд – непривычно ласковый и недолгий. – Как так можно было! Ну как?! – отец ругался по-настоящему. Но выглядел не злым, а держался за сердце. – Она билеты собиралась покупать к тебе, все нервы мне извела. Ну, хоть позвонить можно было? А я обнимала мать так крепко, как только могла. Она плакала не слышно – вздрагивали плечи. Деревянный пол внешней веранды залит розовым светом; качались в кадках цветы. – Мама… Она не могла даже ответить. Лишь отец, как заведенный, все ворчал, что так не делается, что так можно раньше времени в гроб, что «телефон ведь никто не отменял»… и выглядел очень обиженным. Сам как ребенок. – Папа… И прятал глаза, когда следом я обняла его. – Дочь, не делай так больше. – Ты прости… Вы простите, что я так долго не звонила. И еще за то… (сложно это говорить), что у меня всего пятьдесят минут. Я проездом. Стол внутри накрыли наспех, снесли на него все, что есть – чай, вазочки с печеньем, шоколад, остатки утреннего пирога. Суетились, что не успеют, а потому выспрашивали главное – жива, здорова? Почему не писала, нашла кого-то? По глазам видели – нашла. «Не болеешь, денег хватает? Когда приедешь снова?» |