Онлайн книга «Мертвая вода. Смерть в театре «Дельфин»»
|
– Не знаю. Не знаю. Не знаю. – Мистер Кондусис, когда вы увидели руки Перегрина Джея в перчатках на краю дыры на сцене «Дельфина» и услышали его крики – что он утонет, если вы не спасете его, – не вспомнилось ли вам… Мистер Кондусис поднялся со стула и теперь пятился, как в замедленной съемке. Фокс уже занял позицию перед бюро. Мистер Кондусис вытащил из кармана алый шелковый платок и прижал его к губам. Верхняя губа поблескивала. Брови были окаймлены капельками пота, а темная кожа лица пошла белыми пятнами. – Замолчите… Замолчите! Кто-то вошел в дом. Донесся далекий голос – громкий, но неразборчивый. Открылась дверь, и появился посетитель. Мистер Кондусис закричал: – Это ты им рассказал! Ты предал меня. Иисусе, лучше бы я тебя убил! Фокс обхватил Кондусиса сзади, и тот сразу перестал вырываться. II Тревора разрешили усадить в кровати. Опираясь на подушки, мальчик ждал посетителей в отдельной палате. Перед животом пристроили поднос на ножках – для подношений. Тревор чувствовал себя заметно лучше и собирался, несмотря на некоторую слабость, поважничать. Хотя палата была невелика, в углу поместилась больничная ширма, за которой – тайком, еще до того, как привезли Тревора – устроился инспектор Фокс; его большие ступни прятались за сумкой Тревора. Аллейн занял кресло у кровати. Убедившись, что полиция его не преследует, Тревор более подробно повторил рассказ о своих приключениях в пустынном зрительном зале, но не захотел или не смог что-нибудь вспомнить после момента, когда на балконе услышал далекий звонок телефона. – Больше ничего не помню, – важно сказал он. – Отключился. Потерял сознание. Док сказал, у меня тяжелая контузия. Слушайте! Куда я упал? Что за история? – Ты упал в партер. – Да вы что! – Серьезно. – В партер! Вот это да! Почему? – Это я и хочу выяснить. Тревор отвел взгляд. – На меня напал Генри Джоббинс? – спросил он. – Нет. – Или Час Рэндом? По мальчишескому лицу Тревора прокатилось выражение тайного торжества. Он хихикнул. – Он жутко злился на меня, наш Час. И так меня доставал, честно. Но я сделал этого манерного гомика, от души. Аллейн слушал и рассеянно отмечал, как простонародный говорок прорывается через наслоения театральной академии. За тщательно произносимыми гласными и согласными веселился уличный мальчишка из Саутворка. Тревор сжимал «Чарльза» в «Час», произносил «отдши»… – Тебя хотят навестить актеры, – сказал Аллейн. – Им дадут только минутку-другую. – Буду рад, – величественно согласился Тревор. Аллейн еще немного поговорил с мальчиком и потом, понимая, что может пожалеть о своем решении, объявил: – Послушай, Тревор, я хочу попросить тебя помочь мне в одном очень непростом и важном деле. Если тебе не понравится предложение, можешь не соглашаться. С другой стороны… Он помедлил. Тревор смотрел во все глаза. – Без вопроса нет ответа, – сказал он. – Ну, какие проблемы? Вываливайте! Через десять минут Перегрин Джей начал запускать посетителей. – Только предупредите их, – попросил его Аллейн, – чтобы заходили на несколько минут; составьте расписание. Пусть ждут в зале в конце коридора. Первым вошел Уинтер Моррис и положил на поднос коробку цукатов. Затем встал в ногах кровати. Моррис был в клетчатом костюме и темно-красном галстуке. Волосы, аккуратно постриженные, вились за ушами. – Так-так-так, – сказал он. – Стало быть, наша великая звезда поправляется. Каково это – быть знаменитым? Тревор вяло поблагодарил, но прежде чем истекли положенные пять минут, упомянул, что его агент подаст мистеру Моррису заявление по поводу положенных выплат. – Не стоит пока об этом беспокоиться, – заверил Уинтер Моррис, устало глядя на мальчика. – Странно, такая слабость. – Тревор откинул голову на подушку и закрыл глаза. – Надеюсь, рано или поздно пройдет. Врачи, похоже, считают мое состояние серьезным. Мистер Моррис сказал: – Это реплика из конца первого акта. Но не буду тебя утомлять. И на цыпочках удалился, опустив тяжелые веки, когда проходил мимо Аллейна. Джереми Джонс изготовил несколько куколок – персонажей пьесы и поместил их на крохотную сцену. – Очень оригинально, – сказал Тревор. – Пасиб, мистер Джонс. Вот вы постарались. Поставьте на поднос, пожалуйста. Джереми оставил подношение. Тревор при этом глядел ему в лицо. – У вас очень ловкие пальцы. Правда, мистер Джонс? Джереми бросил на мальчика подозрительный взгляд, покраснел и обратился к Аллейну: – Просили не задерживаться… – Не уходите, – сказал Тревор. – Постойте. Джереми замешкался, поглядывая одним глазом на Аллейна и явно не зная, что делать. В дверь постучал Перегрин и, увидев друга, извинился и исчез. – Я хочу видеть мистера Джея, – заявил Тревор. – Эй! Верните его. Джереми привел Перегрина, а сам воспользовался возможностью – и кивком Аллейна, – чтобы убраться. Перегрин, уже приносивший дары, вошел с пустыми руками. – Слушайте! – сказал Тревор. – И чего стоит мой дублер. Он выйдет сегодня вечером? – Все в порядке, – ответил Перегрин. – Текст знает, выступит, думаю, нормально. Можешь не волноваться. Тревор нахмурился. – А афиши, мистер Джей? А программки? – Внесли изменения. «На время недомогания роль исполняет…» – ну, как обычно. – А что в прессе? Мне не приносят газет, – слабым голосом посетовал Тревор. – Чем занят мой агент? Слушайте, мистер Джей… – Газеты принесут, – вмешался Аллейн. В палату вошел Чарльз Рэндом. – Если понадоблюсь, – сказал Перегрин Аллейну, – я в коридоре. И удалился. Рэндом принес несколько сомнительного вида комиксов. – С учетом твоих литературных вкусов, – сказал он Тревору. – Хотя я их не одобряю. Тревор показал на поднос, а когда Рэндом приблизился, с лукавым видом произнес: – Ну что вы, не стоило беспокоиться, мистер Рэндом. Они смотрели друг на друга в упор: Рэндом осторожно и осмотрительно, а мальчик с некоторым нахальством. – У тебя синяк на скуле, – сказал Рэндом. – Это ерунда. Видели бы вы остальное. – Хоть утихомиришься на время. |