Онлайн книга «Последняя любовь Скарлетт»
|
– Да, каждый человеческий поступок должен иметь какой-то смысл… Во всяком случае – должен иметь. Точно также, как и каждая вещь… Каждый предмет должен иметь свое предназначение… Ретт лишь улыбнулся в ответ. – Ну, и что же?.. – Я никак не могу понять, какое предназначение у этого животного, которого нам навязал в подарок уважаемый мистер Коллинз, и которого, я просто уверена, ты не будешь знать, куда деть?.. Батлер посмотрел на горностая – от перемены места, от того, что сетчатую клетку вынесли на свежий воздух, тот свернулся калачиком, только две точки глаз зверька ярко блестели в фонарном свете – Ретту казалось, что он чего-то испугался. – Так какой же в нем смысл?.. Передернув плечами, Батлер произнес: – А какой смысл, скажем… – Он внимательно осмотрел свой костюм; взгляд его упал на собственный цветастый галстук. – Какой смысл, скажем, в моем галстуке? Ответь мне… Скарлетт пожала плечами. – Ну, не знаю… Так принято – чтобы мужчины носили галстуки. Ретт вновь улыбнулся. – Если вдуматься как следует – то никакого. Это не одежда в общепринятом смысле, он не защищает ни от холода, ни от жары… Зачем же тогда носить его?.. Скарлетт пожала плечами. – Не знаю… Так принято… Она попыталась сказать еще что-то, но теперь инициативу разговора уже перехватил Ретт… – А какой смысл, скажем, в курении табака?.. Нет, если как следует вдуматься: люди берут в рот свернутые трубочкой листья какого-то дрянного растения, предварительно его иссушив, поджигают его с одного конца и глотают дым… Какой в этом смысл?.. Произнеся этот вопрос, далеко нериторический, он внимательно посмотрел на Скарлетт. Та произнесла после небольшой паузы: – Ведь и ты, когда куришь, получаешь от этого удовольствие… Ретт согласно кивнул. – Правильно… Хорошее слово – удовольствие… Это ты очень хорошо подметила, Скарлетт… Слушай дальше, – он быстро посмотрел на горностая, сидящего за сеткой, – слушай дальше… Я собираю картины… Хороших мастеров, старой школы – ты ведь прекрасно знаешь всю мою коллекцию и, надеюсь, не будешь оспаривать мой вкус… Какой смысл в этом?.. Скарлетт, не задумываясь, ответила: – Ты вкладываешь в произведения искусства деньги… Ты ведь сам это говорил. Ретт с улыбкой согласился со своей женой и на этот раз. – Да, так… Все верно. Но ведь я мог вкладывать деньги и в другие, столь же непреходящие ценности… Например – в акции «Дженерал Электрик», «Стандарт Ойл» или в Фордовскую автомобильную кампанию, в Транснациональную магистраль, в нефтяные скважины, в соболя, в дорогие спортивные или туристские автомобили, в брильянты, в редкие почтовые марки или старинные монеты, в земельные участки под нашим городом, в какой-нибудь последний государственный заем, в федеральную программу реконструкции и развития нашего штата… да мало ли во что еще?! Миссис Батлер не поняла мысли Ретта, но, тем не менее, согласилась: – Ну да… – Тогда почему же я выбрал именно произведения искусства?.. Скарлетт ответила честно: – Не знаю… Улыбнувшись жене – улыбка эта получилась тем более неожиданной, потому что тема разговора была очень серьезной, Ретт произнес: – Ты ведь сама только что сказала мне это слово… ключевое, кстати… Скарлетт по-прежнему не понимала, куда это клонит ее муж. – То есть?.. – Ну, только что… Когда я говорил о бессмысленности табакокурения… – Удовольствие?.. Неожиданно Ретт воскликнул – очень громко, на всю улицу: – Да, да, вот именно… Удовольствие!.. Ведь любой человек – не станем скрывать этого! – живет потому, что хочет получать удовольствия… Пока у него есть хоть какие-то потребности, хоть какие-то желания, он будет жить… Да-да, Скарлетт, не надо быть ханжами, как этот несносный мистер Сойер, с которым ты сегодня в гостях так некстати поругалась… Скарлетт кивнула. – Сама не знаю, что это на меня такое нашло… Просто он мне сразу же чем-то не понравился… Ретт понимающе улыбнулся. – Наверное – своим истерическим, припадочным патриотизмом?.. – Наверное… – Не надо быть такими… Этот отставной генерал наверняка находит в своем патриотизме какое-то удовольствие… Я понимаю его. Любой человек естественно создан для удовольствий… Ты ведь и сама прекрасно понимаешь это… Да, по мнению Ретта, именно Скарлетт с ее ясным практичным умом должна была прекрасно понять, что же он имеет в виду… Он продолжал: – Да, именно так… Да, мне хорошо известно, что какая-нибудь старинная гравюра какого-нибудь Дюрера через пять… каких пять? Через два года будет стоить уже не триста долларов, которые я за нее заплатил, а вдвое, втрое больше… Но ведь акции той же Фордовской автомобильной кампании теперь растут в цене быстрее!.. Скарлетт несмело возразила мужу: – Но ведь Хайленд-Парк, где мистер Форд построил свои заводы, может… ну, допустим, сгореть… Или же сам мистер Форд разориться… Ретт спокойно возразил ей: – От подобных случайностей не застрахован в жизни никто… Наш дом может сгореть куда быстрее, чем заводы мистера Форда… А тогда разом сгорит и вся моя коллекция… Не правда ли?.. Скарлетт промолчала. Теперь, в этом разговоре Ретт открывался ей с совершенно другой стороны… Да, она прекрасно изучила этого человека за долгие годы их совместной жизни, она знала, что Ретт – до мозга костей практичный реалист, прожженный прагматик во всем, что касается реальной жизни… что он куда более умнее ее, Скарлетт – и теперь она все больше и больше убеждалась в своих мыслях… Но такой поворот событий, рассуждения Ретта о том, что жизнь создана лишь для удовольствий… Это пугало ее. «Как, – пронеслось в голове Скарлетт, – как, неужели… неужели я тоже создана для того, чтобы доставлять кому-нибудь удовольствия?.. Ему, Ретту?.. Точно также, как когда-то я считала, что Эшли пришел в этот мир, чтобы дать радость мне… Радость, удовольствия… Слова близкие, а звучат так по-разному… Впрочем, какая разница?.. Ведь если Ретт одним только своим существованием доставляет мне радость… Значит, в том числе – и удовольствие… Не все ли равно, как это называется?..» Ретт с улыбкой явного превосходства глядел на размышляющую жену. – Ну, дорогая, что ты скажешь?.. – спросил он, переставляя клетку с горностаем. |