Онлайн книга «Последняя любовь Скарлетт»
|
Ретт вздохнул, но решил промолчать. Он снял трубку с рычага, задумчиво покрутил ручку и произнес: – Пожалуйста, квартиру адвоката Аури… Спасибо. И через секунду: – Пожалуйста, мистера Аури! Что? Еще не приезжал? Кто говорит? Джина, дорогая, это Ретт Батлер… Ретт говорил и говорил в трубку, а молодой человек прохаживался по кабинету и рассматривал картины. Наконец, Батлер положил трубку и сказал: – Адвоката Аури нет дома, но его жена обещала передать, чтобы он позвонил сразу, как вернется, в любое время. – Вот видите, я был прав! – воскликнул Ален. С этими словами Ален Перкинсон подошел к телефону, убедился, что линия свободна, и проговорил довольно капризным голосом: – Мисс, будьте так любезны, виллу графини Строуберфилд… Да, побыстрее! В дверь вошла Саманта. – Почему вы не спите? Вам что-нибудь нужно? Молодой человек обернулся к служанке: – Могу я попросить вас стаканчик виски? Будьте так добры! Только чистого, пожалуйста. Саманта вопросительно посмотрела на Батлера. – Я не пью и спиртного дома не держу, – с достоинством ответил Ретт. – Даже не пьете? – удивился Ален, но тут он услышал в трубке голос и воскликнул: – Алло! Роберт? Пригласи твою момочку! Как, какую? Естественно, будущую. Кто говорит? Как – кто говорит? Твой будущий папа! Ален Перкинсон весело подмигнул Ретту, как будто старому другу. «Какая несуразная шутка», – подумал Батлер. Перкинсон внимательно посмотрел на Батлера и добавил не без иронии: – Так что, у вас действительно нет виски, или вы просто не желаете угостить меня? Уж признайтесь, обещаю, что не обижусь. Ретт холодно ответил: – Виски нет. Но есть вино. – Человеку непьющему не пристало держать в доме даже вино, – заметил Ален. Саманта нерешительно топталась на пороге. Ален это заметил и торопливо, поскольку ему уже ответили по телефону, добавил: – Если у вас есть красное, можно сварить глинтвейн: только надо добавить немного сахару и лимонной цедры… А, это ты, старая потаскуха? От резкого, грубого тона молодого человека Ретт и Саманта даже вздрогнули. В следующую секунду до Батлера дошло, что Перкинсон говорит это в трубку. Ретт присел в кресло и даже с каким-то интересом уставился на Алена. – Объясни-ка мне, что это за свинство ты устроила! – продолжал молодой человек. – Что? Только не вздумай врать, а то я еще и не так взбешусь! Возникла короткая пауза, после чего Перкинсон изумленно воскликнул: – Как какое свинство? Да с этой идиотской квартирой, радость моя… Батлер поднялся с кресла, желая покинуть кабинет, но Ален крикнул в трубку: – Подожди-ка! После этого молодой человек прервал разговор и, положив трубку на стол, догнал Ретта: – Минутку, мистер Батлер! – сказал он, схватив Ретта за руку. – Вы мне понадобитесь. Юноша быстро вернулся к телефонному аппарату. – Алло! Ты еще слушаешь? Чего, не хочешь ничего объяснять?.. Отлично, тогда я объясню тебе сам… Или нет, пусть за меня объяснят другие… Перкинсон сунул трубку Батлеру, который неохотно взял ее и, поднеся к уху, услышал: – Ах ты, дерьмо такое! Ледяным тоном Ретт произнес: – Алло, говорит Ретт Батлер. Минуточку… Да дайте же мне сказать… Алло… Прошу вас, дорогая Луиза! – Мистер Батлер, что такое мне сказал Ален! Подтвердите ему, что я сняла у вас эту квартиру для него! Ох, он просто несносен, звонит посреди ночи и еще говорит такие слова… Ретт нетерпеливо повысил голос: – Я никогда не подтверждаю того, что не соответствует действительности, вам ясно, миссис Строуберфилд? На меня можете не рассчитывать. – Как? – чуть не заплакала на другом конце провода Луиза. – Но мы же с вами обо всем договаривались… Моя дочь мне говорила… – Я же сказал, на меня не рассчитывайте, – холодно повторил Ретт. – Что касается всего остального, будете разговаривать с моим адвокатом. Батлер отдал трубку Перкинсону, который едва успел услышать последние фразы Луизы, с мольбой обращенные к Ретту: – Ради всего святого, мистер Батлер! Ну, сделайте такую милость, прошу вас! Если хотите, я сейчас же приеду к вам и все объясню… – Хотел бы я послушать, как ты ему все это объяснишь, – иронично проговорил в трубку Ален, глядя на рассерженного Ретта. – Я сейчас приеду! – повторила Луиза. – Не приезжай, так будет лучше, – сказал молодой человек. – Очевидно, ты рассчитываешь, что я вытерплю тебя еще год. Просчиталась, милочка. Я не стану терпеть и дня. Между нами все кончено, графиня вонючая! – Ален! Ален! – доносилось из трубки. – Как ты со мной разговариваешь? – Никак я с тобой не разговариваю! Ты как была, так и остаешься большой идиоткой, вот что я давно хотел тебе сказать! Перкинсон положил трубку. В этот момент в комнату вошла Саманта с подносом, на котором стоял большой бокал глинтвейна. Услышав последние слова молодого человека, она растерянно остановилась, но тот сделал ей знак подойти. – Это вас устроит? – неуверенно спросила служанка. Ален уселся, отпил глоток. – Какая гадость. Спасибо. – Первый раз в жизни я сварила эту адскую смесь, – пожаловалась служанка Батлеру, – неудивительно, если у меня ничего не получилось… – Не расстраивайся, Саманта, – сказал Батлер и благодарно кивнул служанке. – Можешь отправляться спать. Спокойной ночи! Ален был очень расстроен. Он пил глинтвейн, не глядя на Ретта, и тяжело дышал. Саманта очень неохотно вышла из комнаты и закрыла за собой дверь. Ален криво усмехнулся: – Так, еще одно дело сделано… – Я не люблю вмешиваться в дела, которые меня не касаются, – осторожно сказал Батлер. – К тому же я совсем не понял… Перкинсон поднял глаза на Ретта: – Вы прекрасно все поняли. Теперь глаза опустил Батлер. Ален допил вино и поставил стакан на поднос. – Ясно одно! – вдруг произнес юноша. – Чем люди богаче, тем они гнуснее. Какая пошлость! Врожденная пошлость! Вы понимаете, что я хочу сказать? Батлер не без иронии поглядел на молодого Перкинсона. В его ушах еще звучали слова, произнесенные Аленом по телефону. Как мог у него язык повернуться сказать такое просто женщине, не говоря уже о графине! |