Книга Эва Эвергрин, полуволшебная ведьма, страница 39 – Джули Абэ

– Эй, Эва, ты можешь мне кое с чем помочь?

– Я?

Полуволшебная ведьма, чьи заклинания сплошь и рядом заканчиваются полнейшим несчастьем, вот как с Трикси и Триной, или полунесчастьем, как с Эми?

Рин потянулась:

– Пора возвращаться на корабль! Ухожу с вечерним рейсом в Окаяму. С компасом спешки нет. Глянь, когда будет минутка!

Но я стиснула компас в руке, не делая ни шагу в сторону «Морской пены».

– Ты помогла Эми. И Трикси с Триной тоже, хоть они и не желают этого признавать. – Рин наклонилась ко мне с понимающим выражением в глазах и шепнула: – Да ладно тебе, Эва! Ты – наша городская ведьма. Вряд ли Разрушитель до нас дойдет, но я уверена, ты и против него что-нибудь придумаешь.

Я глубоко вздохнула, как будто хотела впитать ее слова, пока их не унес прочь соленый морской бриз. Махнула Угольку, чтобы подождал, и он уютно свернулся на прилавке, греясь в солнечных лучах.

Рин помахала мне, запрыгивая в шлюпку, и крикнула:

– Удачи!

Я расправила плечи и на дрожащих ногах подошла к хвосту очереди в кондитерскую, сжимая в потной ладошке волшебную палочку. Я ни разу еще не заходила внутрь, хотя и копила денежки, чтобы к концу луны купить маме с папой каких-нибудь сладостей.

Юри потащила меня к дверям.

– Тебя же Дэви просил что-то починить, да? Незачем стоять в очереди!

Как только я перешагнула порог, на меня обрушились сладкие запахи и оживленные голоса покупателей, толпящихся у витрин. Полки вдоль стен из белого камня были заставлены всевозможными стеклянными банками, а в банках лежали разноцветные конфеты.

– Вот, держи! – Юри протянула мне жестяную кружку, до краев наполненную хорошо мне знакомым темно-желтым напитком, и, придвинув к деревянному прилавку табуретку, похлопала по сиденью. – Садись! Дэви пошел кое-что принести из своей комнаты.

– О-о, ячменный чай!

Я сделала глоток. Вкус прохладного напитка напоминал родной дом – как мы с родителями собирали в саду напоенные солнцем помидоры, а потом охлаждались в тенечке.

Эдмунд за прилавком вертел в руках палочку с прозрачной нашлепкой на конце, то вытягивая ее, то перекручивая, то отрезая лишнее.

– Это сахар?!

Он застенчиво улыбнулся, отогнул уголок наружу – получился цветочный лепесток.

– Это цветок сумеречника, но он из сахара, да.

– Красиво, – прошептала я.

Юри взяла ножницы и отрезала кусочек от сахарной глыбы, которая грелась на плите. Потом кивнула на угол кондитерской, где толпились туристы.

– Пойди погляди!

Я допила чай и подошла к витрине, но люди стояли так плотно, что ничего невозможно было рассмотреть. Наконец одна покупательница отошла, прижимая к груди банку оранжево-красных мармеладок, и выдохнула:

– Потрясающе!

На витрине, сверкая в солнечных лучах, стоял весь город Аутери, сделанный из сахара. Каждое здание соткано из золотистых сахарных нитей, вплоть до занавесок на окнах и булыжников на мостовой. Сахарный городок словно светился.

По сахарному причалу шагали, держась за руки, крошечные мэр Тайра и Рин и с ними совсем малюсенькая Шарлотта, смотревшая на них с обожанием. На крыльце приюта сидели дети и показывали пальчиками на шлюпки, плывущие по волнам среди пенных барашков. По ступеням от входа в мэрию быстрым шагом спускался Кё, держа под мышкой пакет и явно направляясь в цветочный магазин Эми. Я разглядела даже Трикси и Трину – они стояли бок о бок, но видно было, что вот-вот начнут орать друг на друга.

Перед сахарным городком стояла карточка.

Я только рот раскрыла.

И это была не единственная сахарная скульптура. На полочке в углу высокая башня словно дышала холодом; она была сплошь увита плющом, а вокруг рос густой лес.

На отдельном столике малюсенькие сахарные огнелисы прыгали вокруг толстенького старичка – Вауда.

Туристы шажок за шажком продвигались вперед, любуясь прекрасными скульптурами. Передо мной возникали все новые сахарные творения, воспроизводящие достопримечательности Аутери и даже великолепный хрустальный замок королевы Алианы в Окаяме. Я как будто летела на метле над горами Сакуя и могла рассмотреть все королевство.

– Дэви, посидишь на кассе? – крикнула Юри, когда к прилавку подошла покупательница с охапкой сахарных цветов. – Одну минутку, госпожа!

Торговый зал от задних комнат отделяла занавеска. На лестнице послышались быстрые шаги, из-за занавески высунулось лицо Дэви и засияло улыбкой.

– А, ты здесь, отлично! – Он положил что-то на прилавок и немедленно пробил чек. – Одну серебрушку, пожалуйста!

– Я ради этих сумеречников проехала через всю страну, с западного побережья! – Счастливая покупательница протянула ему серебряную монету. – Большие скульптуры мне не по средствам, но цветы мне будут напоминать ваш прекрасный город.

– С западного побережья? Где Бродячие скалы? – ахнул Дэви.

– Нет-нет, с материка, – поспешно ответила она. – К скалам я боюсь приближаться. Сестра там была, говорит – страшно, но красиво. То немногое, что она запомнила.

Покупательница ушла. Дэви проводил ее поклоном, с мечтательным выражением на лице.

– Бродячие скалы… Вот бы там побывать!

– У тебя что-то было для меня? – напомнила я, но Дэви вдруг застыл.

Прозвучали шаркающие шаги. За прилавком появился мистер Райдерн.

– Папа, привет, – сказал Дэви.

Отец только буркнул что-то невнятное.

Эдмунд отрезал большой кус размягченного сахара и передал отцу Дэви. Тот медленно взял ножницы и принялся за работу. Через пару минут прозрачный сахарный шар превратился в водопад, сбегающий с миниатюрного утеса. У подножия водопада плавали крошечные рыбки.

– Сможешь починить? – вполголоса спросил Дэви, когда мистер Райдерн, волоча ноги, отошел к полке в углу, где лежали тюбики с пищевой краской.

Дэви протягивал мне статуэтку: родители держат за руки сына. Мама и папа улыбаются, глядя на малыша сверху вниз, а плутоватое выражение на лице малыша я узнала бы где угодно, хотя отдельные черты стерлись от времени.

У меня в горле пересохло.

– Чт… что…

Можно было и не спрашивать. Даже в сахаре кривоватая улыбка Дэви ослепляла.

Мистер Райдерн обернулся, будто почувствовал, и прорычал:

– Зачем это у тебя?

Я вздрогнула, а Дэви мгновенно сник.

– Она особенная. – Дэви прижал статуэтку к груди.