Онлайн книга «Следы на песке»
|
– Синьор Монтальбано. Хозяин дома, барон Пископо ди Сан-Милителло. Барон, худой и высокий, был одет в точности как один тип из фильма про охоту на лис. Только на том была красная куртка, а на бароне – зеленая. – Добро пожаловать, синьор, – произнес барон, протягивая руку. – Спасибо, – сказал Монтальбано, отвечая на рукопожатие. – Как вам у нас? – Отлично. – Я рад. Барон, улыбаясь, посмотрел на него и громко хлопнул в ладоши. Комиссар растерялся. Что ему надо сделать? Тоже хлопнуть в ладоши? Вдруг у этих людей так принято выказывать радость. И он тоже громко хлопнул в ладоши. Барон, слегка опешив, удивленно покосился на комиссара, Ингрид расхохоталась. А подоспевший лакей в ливрее протянул барону закрученную трубу. Так вот почему барон хлопал в ладоши – он звал лакея! Монтальбано зарделся от стыда, а барон поднес инструмент к губам и затрубил. Звук был громким, как кавалерийский сбор. Уши Монтальбано были в десяти сантиметрах от трубы, и в голове у него загудело. Все мигом стихло. Барон передал трубу лакею и взял у него микрофон. – Дамы и господа! Прошу минутку внимания! Напоминаю: через десять минут касса закрывается и ставки приниматься не будут! – Простите, барон, – сказала Ингрид, хватая Монтальбано под руку и увлекая за собой. – Куда мы? – Делать ставки. – Да я даже не знаю, кто участвует! – Послушай, фавориток всего две. Бенедетта ди Санто-Стефано и Ракеле, хотя она выступает не на своей лошади. – Какова эта Бенедетта? – Усатая карлица. Хочешь, чтобы она тебя поцеловала? Не валяй дурака и ставь на Ракеле, как я. – А Беатриче делла Бикокка? Ингрид застыла как вкопанная: – Ты с ней знаком? – Нет. Я просто хотел узнать… – Развратница. Сейчас наверняка трахается с конюхом. Всегда этим развлекается перед скачками. – Почему? – Говорит, что потом лучше чувствует лошадь. Ты знал, что гонщики «Формулы-1» слушают двигатель задницей? Беатриче чувствует лошадь своей… – Ладно-ладно, я понял. Они нашли свободный столик и заполнили чеки. – Подожди меня здесь, – сказала Ингрид. – Давай я схожу, – возразил Монтальбано. – Там очередь, а меня пропустят. Не зная, чем себя занять, он подошел к одному из столов с закусками. Всю еду аристократы уже смели. Видать, оголодали почище аборигенов Бурунди после засухи. – Что вам угодно? – спросил официант. – «Джей энд Би», неразбавленный. – Виски закончилось, синьор. Ему непременно надо было выпить для поднятия духа. – Тогда коньяку. – Коньяк тоже закончился. – Что есть из алкоголя? – Ничего. Остались фанта и кока-кола. – Фанту, – сказал он, погрузившись в уныние еще до того, как пригубил стакан. Ингрид прибежала с двумя квитанциями в руке, а барон протрубил второй кавалерийский сбор. – Пошли, барон зовет на ипподром. – И протянула ему одну из квитанций. Ипподром был небольшим и совсем просто устроенным: большой скаковой круг, обрамленный по обоим краям невысокой изгородью. Еще там были две деревянные вышки, пока что без наблюдателей. Шесть боксов, установленных в ряд перед стартом, пустовали. Гости могли свободно располагаться стоя вдоль периметра скакового круга. – Встанем здесь, – сказала Ингрид. – Поближе к финишу. Они облокотились об изгородь. Невдалеке на земле была проведена белая полоса – видимо, финиш, – с внутренней стороны круга у полосы стояла одна из вышек, скорее всего, предназначавшаяся для судей. На другой вышке появился барон Пископо с микрофоном в руке: – Прошу внимания! Господа судьи, граф Эмануэле делла Теналья, полковник Роландо Ромерес, маркиз Северино ди Сан-Северино, займите места на вышке! Легко сказать. На обзорную площадку вышки вела неудобная деревянная лесенка. Младший из них, маркиз, весил как минимум сто двадцать кило; полковник был восьмидесятилетней развалиной со старческим тремором, а у графа не сгибалась левая нога; так что четверть часа, которая потребовалась им на покорение вышки, можно было вполне засчитать как рекорд. – Как-то раз они карабкались три четверти часа, – сказала Ингрид. – Всегда одни и те же? – Да. Традиция. – Прошу внимания! Приглашаем милых амазонок занять с лошадьми назначенные им боксы! – Как распределяют боксы? – Жеребьевкой. – Почему не видно Ло Дуки? – Наверно, он с Ракеле. Она выступает на его лошади. – Ты знаешь, какой ей дали бокс? – Первый, ближе к внутренней части. – Иначе и быть не могло! – подал голос мужчина, стоявший по левую руку от Монтальбано и слышавший весь разговор. Комиссар обернулся: рядом с ним стоял потный тип лет пятидесяти, лысая башка сияет – аж глазам больно. – Что вы хотите сказать? – То, что сказал. С Гуидо Костой в роли интенданта они еще имеют наглость называть это жеребьевкой! – возмущенно заявил потный тип, удаляясь. – Ты поняла, о чем он? – спросил комиссар у Ингрид. – Еще бы! Обычные сплетни! Гуидо отвечает за жеребьевку, вот синьор и утверждает, что все подтасовано в пользу Ракеле. – А этот Гуидо, он… – Ну да, тот самый. Значит, здешнее общество в курсе их связи. – Сколько кругов они скачут? – Пять. – Прошу внимания! С этой минуты стартер может дать сигнал к началу скачек, когда сочтет нужным. Не прошло и минуты, как раздался пистолетный выстрел. – Стартовали! Монтальбано ожидал, что барон выступит в роли комментатора скачек, но тот молча положил микрофон и взял в руки бинокль. В конце первого круга Ракеле шла третьей. – Кто первые две? – Бенедетта и Беатриче. – Думаешь, Ракеле сумеет победить? – Сложно сказать. Знаешь, на незнакомой лошади… Послышались крики, на противоположной части круга засуетились люди. – Беатриче упала, – сказала Ингрид. И ехидно добавила: – Видимо, не успела дойти до нужной кондиции, чтобы почувствовать лошадь. – Дамы и господа, сообщаю вам, что амазонка Беатриче делла Бикокка упала, но, к счастью, обошлось без последствий. |