
Онлайн книга «Только хорошие индейцы»
![]() – Может, не надо так его называть, – возражает Кассиди. – В этом же нет ничего плохого. – За Льюиса, – Кассиди поднимает свою бутылку, салютуя. Гейб поднимает свою, говорит: – Он всегда был глупым ослом. – Но умнее тебя, – возражает Кассиди. – Он выбрался отсюда. – Но потом он попытался вернуться, – отвечает Гейб, с трудом делая глоток. – Его убили только тогда, когда он пытался вернуться. – Он просто бежал к своему постоянному месту жительства, – говорит Кассиди. – Они бы все равно его застрелили, если бы он остался там, где был. – Как думаешь, почему он это сделал? – спрашивает Гейб. – Убил жену и ту девушку из племени плоскоголовых? – Она была из кроу. – Серьезно? – Наверное, он бы и сам не смог тебе этого объяснить, – говорит Кассиди, проверяя прозрачность воды в бутылке. – Негазированная, – говорит Гейб, допивая свою бутылку, а потом бросает ее в огонь. Пластик съеживается еще до того, как на нем загорается этикетка. – Здорово, – говорит Кассиди. – Ты загрязняешь камни, которыми мы будем дышать. – Полицейский анализатор дыхания не покажет большее содержание алкоголя в моем выдохе, – возражает Гейб. – Так что это за древность? – спрашивает Кассиди, имея в виду ружье, лежащее на коленях у Гейба. – Старик наконец-то расстался с ним, – отвечает Гейб, протягивая ружье Кассиди, но сбоку от жаркого костра. Кассиди передергивает затвор, рассматривает длинный бестолковый приклад. – Думаю, оно для игроков НБА, – говорит Гейб. – Цевье такое длинное, чтобы им не надо было слишком сгибать руки. – Оно стреляет прямо? – спрашивает Кассиди, прикладывает его к плечу и целится в темноту, закрыв один глаз. – Вряд ли у кого-то еще сохранились пули для такого старого ружья, – говорит Гейб. – Папаша стрелял из него только дробью или каменной солью. – Великая война с мышами, – отвечает Кассиди и делает вид, что нажимает на курок. – Готов поклясться, что у меня есть кое-что подходящее. Когда Рикки… в общем, я ездил в Уиллистон за его вещами. – Ах да. И что там было? – Ничего. Его отец сказал, что Рикки прихватил все их ружья, но его пожитки уже почистили. – Белые жмоты. – От ружей остался только мешочек с разнокалиберными патронами. Кажется, они до сих пор лежат в бардачке вместе с детской книжкой, которую читал Льюис. Гейб наклоняется вперед, чтобы посмотреть на стоящий на бетонных плитах старый «шеви». – Хорошо, что ты вывез этого пони на пастбище, – говорит он. – Он где только не стоял на приколе. Кассиди отставляет ружье назад, к бочке с отбросами, подальше от огня. – Я собираюсь его починить, – говорит он. – Кузов еще хороший. Просто надо найти капот и загрузочную площадку. Может, еще бамперы и крылья. Мотор, шины. – Все еще прячешь в нем свои сбережения? Кассиди втягивает воздух, бросает взгляд на блестящие глаза одной из лошадей, которая наблюдает за ними, а ее большие уши, вероятно, ловят каждое слово, приберегая на потом. – Я даже сусликов не могу из него выгнать, – отвечает он, но сам понимает, что на секунду опоздал с ответом. Гейб знает о термосе? Но откуда? – У меня как раз есть ружье для борьбы с грызунами, – говорит Грейб, кивая в сторону «маузера». – Возьмешь его вместо денег? – Ты действительно думаешь, что оно до сих пор стреляет? – спрашивает Кассиди. – Почему бы и нет? – Погоди-ка. Иными словами, ты отдаешь мне эту старую, сломанную и краденую вещь, потому что у тебя нет денег, чтобы когда-нибудь вернуть те деньги, которые ты мне должен. – Ха-ха-ха-ха, – отвечает Гейб, широко открывая рот, медленно изображая притворный смех. – Держу пари, ты сможешь продать его за сто пятьдесят долларов. Может, выручишь больше, если оно имеет какую-то историческую ценность. – А когда твой папаша придет сюда за ним? – Можешь продать ему, если он захочет его вернуть. Но он отдал мне его добровольно и насовсем, слово скаута. Гейб поднимает вверх два растопыренных пальца, но потом загибает указательные и медленно поворачивает ладонь, чтобы показать Кассиди средний палец. – Конечно, оставь его, если хочешь, – говорит Кассиди. – Только если ДжоДжо не будет возражать, приятель. – Она не любит, когда ты ее так называешь, – повторяет Кассиди в сотый раз за этот месяц. – Совсем как йо-йо, только начинается с «Дж», приятель, – говорит Гейб, и Кассиди не совсем уверен, называет ли Гейб Джо игрушкой или имеет в виду «косячки» [34], сигареты с марихуаной. Как бы то ни было, он тоже показывает ему средние пальцы на обеих руках, и в этот момент их обоих освещает свет фар наподобие вспышки во время моментального снимка. Футболки против голых торсов
[35]
Машина другая, но отец с сыном, с которыми ты вчера приехала в резервацию, те же самые. Отец выходит из машины, ее фары все еще заливают белым светом Гэбриела и Кассиди, которые подняли руки, защищая глаза. Их тени падают назад, на большую груду заплесневевшего белья у них за спиной, а потом на загон для лошадей и дальше, в темноту, где стоишь ты, и кончики твоих черных волос поднимает волна горячего воздуха, который машина гнала перед собой. – Мы сдаемся, сдаемся! – кричит Гэбриел, пытаясь спрятаться от этого яркого света. Отец опускает руку, выключает фары, и пока он наклоняется, его сын качает головой с легким отвращением и спрашивает: – Значит, эти клоуны соблюдают традиции? – Дело не в потении, – отвечает отец, но почти не шевелит губами. «Дело не в потении», – повторяешь ты, стараясь сохранять такое же совершенно неподвижное лицо, как у него. Почти получается, только ты почти уверена, что глаза твои смеются. Ночь вот-вот начнется. – Тогда в чем же дело? – спрашивает мальчик. Отец снова садится в машину, открывает середину приборной доски, будто что-то забыл. |