
Онлайн книга «Только хорошие индейцы»
![]() Нат фыркает. – Самое безопасное место в индейском мире? Значит, мы умрем здесь с вероятностью всего восемьдесят процентов, а не девяносто? – Никто никогда не умирает в потельне, – возражает Касс. – Даже старейшины. По крайней мере, я никогда об этом не слышал. – А грибы мы будем есть? Гейб запрокидывает голову и улыбается воображаемому куполу крыши, который заглушает их голоса. – Ты племенем ошибся, приятель. – Разве что ты заказал пиццу, – нараспев вставляет Касс, наконец-то возвращаясь в это столетие. – А я могу это сделать? – Потом – конечно, – отвечает Гейб. – Я люблю с мясом. Настоящая индейская пицца. – Никто теперь не говорит «индейская», – в голосе Ната звучит нечто среднее между оскорблением и разочарованием. Гейб закрывает глаза и напевает: – «Один маленький коренной американец, два маленьких коренных американца, трое маленьких коренных американцев». – Ждет, пока слова не заглохнут между ними, потом продолжает: – Звучит как-то совсем не так. – Мы выросли индейцами, – говорит Касс, и что-то в его тоне подсказывает, что он скрестил руки на груди. – «Коренные американцы» – это вы, молодые быки. – И туземцы, и аборигены, и… – добавляет Гейб. – Это часть ритуала? – перебивает его Нат. – Мне полагается обливаться потом на этом уроке истории? – Ты же не пользовался дезодорантом? – тут же спрашивает Касс. Молчание. – Это имеет значение? – наконец спрашивает Гейб, уже спокойнее. Касс басом кричит Виктору: «Хо!» – Нам надо обязательно благодарить его каждый раз, когда он приносит нам сюда камень, – сообщает Гейб уже нормальным голосом. – Иначе – как нам говорил твой дед – иначе он обидится и принесет подогретую бизонью лепешку, а мы польем ее водой и вдохнем этот пар в легкие. – Чушь собачья. – Именно, – тут же бросает в ответ Гейб. – Вот, – говорит Касс, протягивает руку за спину Гейба за… да, церемониальной клюшкой для гольфа. Конечно. Ею он приподнимает клапан входа настолько, чтобы Виктор просунул внутрь одну ногу. Вместе с ней в потельню проникает прохладное дуновение ночного воздуха. – Осторожно, – говорит Виктор, проверяя, свободен ли путь. Убедившись, он просовывает внутрь лопату. На ней покачивается камень, раскаленный настолько, что по нему со всех сторон стекают тонкие струйки лавы. – Спасибо, костровой, – преувеличенно торжественно провозглашает Гейб. Озаренный внесенным светом Нат, который вынужден отползти назад из своей ямки, тоже быстро кивает в знак благодарности. Виктор поворачивает ручку лопаты и вываливает камень в ямку вместе с углями и пеплом, которые набрал на лопату. Вихрь искр взлетает к куполу потолка. – Ты смочил спальные мешки и все остальное? – спрашивает Гейб, наклоняясь к Кассу. – Они бы пахли псиной, если бы я это сделал, – шепчет ему Касс в ответ. Гейб кивает, еще раз проверяет ткань вокруг них. – Собачья шерсть горит? – спрашивает он чуть слышно. – Спасибо, – обращается Касс к Виктору. – Еще один на подходе, – говорит Виктор. Горячие камни лежат в углублении, – в нем могут поместиться еще три штуки, и все, – и клапан опускается, теперь их лица подсвечены снизу тусклым красным светом. Гейб смотрит на Ната и говорит: – Последний шанс, парень. Нат отрицательно качает головой. Касс вытягивает руку за спину, придвигает к себе бочонок. Черпаком служит алюминиевый ковшик, похожий на кухонный. Касс начинает гудеть, напевать себе под нос, все громче и громче, потом опять тише, под барабанный бой у себя в груди, а Гейб ловит этот ритм и начинает подпевать в такт. Когда они были детьми, они всегда называли барабанщиков круглыми дураками. И вот теперь они сами задают ритм. Гейб качает головой, удивляясь происходящему, и наращивает ритм своего гудения, и не может сдержать улыбку. У него в правом переднем кармане штанов, которые висят снаружи на спинке стула, лежат пять двадцаток, и по крайней мере три из них принадлежат ему – было бы восемьдесят долларов, но Денора спокойно заработала свою двадцатку на штрафных бросках. – Начали, – говорит Касс, прерывая на мгновение ритм своих барабанов, зачерпывает воду и выплескивает ее на два раскаленных камня. Пар с шипением взлетает вверх, воздух вскипает. Гейб бросает взгляд через камни на Ната и в первый раз видит намек на неуверенность в глазах мальчика, и на долю секунды в памяти Гейба проносится воспоминание: он видит себя в боковом зеркале своего грузовика, когда Ди спросила, не охотится ли он снова, и ему показалось, что он заметил черные волосы позади своего отражения, взлетевшие над кузовом. Только этого не может быть. И собаки тоже ничего не почуяли. Собаки же глупые. Гейб глубоко вдыхает жар и задерживает его в себе, задерживает и сидит с закрытыми глазами. Желтому хвосту тоже уготована смерть
[42]
Виктор втыкает лопату в землю после того, как приносит в потельню следующий камень, – ему приходится сделать это дважды, чтобы она прочно держалась, – потом идет к своей машине. Не для того, чтобы прислониться к бамперу, пока его снова не позовут, а чтобы сесть на переднее сиденье и включить переднюю панель. Он наклоняется к ней и достает кассету с записями. Подносит ее к верхнему фонарю и смотрит на нее, щурясь, потом переворачивает на нужную сторону и вставляет в проигрыватель. Из машины выплескивается барабанный бой. Барабанный бой и пение. В потельне было достаточно жарко в последние полчаса, и оттуда не доносилось ни пения, ни разговоров, вообще ничего. В последний раз, когда он поднимал клапан, он оглядел одно за другим покрытые потом лица, по очереди оценил каждое, потом кивнул, вывернул содержимое лопаты, и зеленая куртка снова опустилась на место. |