Онлайн книга «Изящно, дорого, смертельно»
Нифася, правда, проведя полночи за слежкой, заехал домой. Вздремнул, умылся, завтракал. Но Васька, по его словам, даже ухом не повела — равномерно сопела в две дырочки. Могла она сделать дубликаты фотографий, пока муж спал? В принципе — вполне. Вот только месяц назад Нифася, посмеиваясь, снова сетовал: Василина опять «куда-то не туда пальчиком нажала», и фото с пляжного отдыха потерялись в электронных дебрях ноута. То есть как цифровой шпион Васька совершенно безнадежна. «Или, — промакивая волосы полотенцем, прикидывала Евдокия, — хитрая очень. Использовать так ловко всех и каждого способна только крайне изощренная особа». Людмилу просит свои снимки подшаманить, перед мужем беззащитной красотой прикидывается… Удобная позиция. Навзрыд беспомощной барышне мужик пробитое колесо заменит, сумки из магазина принесет, а после колбасы нарежет и накормит… «Завидую я, что ли?» Вздохнув, Евдокия потянулась к фену. Услышала перезвон колокольчиков, несущийся из сумки, — мобильный телефон взывал к общению. — Да, Александр. — Отвечая сухо и называя Нифасю по имени, показала, что очень-очень недовольна. Была уверена, что Васька, струсив, просит оправдать свое отсутствие. — Ты где?! — негромко рыкнул подчиненный. — Здесь, — недоумевая, отчиталась патронесса, — в тренажерном зале… — У нас была?! — перебил Нифася. — Ну да. А в чем… — Жду тебя… — вновь не дал договорить приятель, выкрикнул: — Черт!! — И в трубке раздалось шуршание и сразу гудки отбоя. Евдокия наспех просушила волосы, оделась и поскакала к выходу из фитнес-центра. Минут пятнадцать потратила, разыскивая хозяйку желтого «фольксвагена», поставленного сикось-накось и запершего ее БМВ. Потом вполне по-мужски обругала появившуюся неумеху и помчалась к дому Нифаси. Где на нее и указала пальцем мама Василины, безусловно намекая, что Евдокию Землероеву нужно взять под стражу и заковать в наручники. В которых уже стоял ее зять Нифася. …Евдокия мрачно разглядывала собравшееся во дворе общество: раздосадованного капитана юстиции, «вскипевший паровой утюг» Ларису Игоревну, озябших полицейских с поднятыми воротниками и криминалиста, отрабатывавшего крыльцо частного дома с небольшой мансардой. За спиной сыщицы, в воротах, собиралась толпа зевак-соседей. Картина получалась однозначной и пугающей. Нифасю с двух сторон подпирали полицейские, на присыпанную разноцветными листьями плиточную площадку падал мелкий, мерзкий дождь. Главный помощник Евдокии смотрел на нее, как на чужую. Или был в ступоре. Замер, не обращая внимания на вымокшую на груди рубашку под расстегнутой косухой, утыкал взгляд в начальницу, но словно бы ее не видел. Далекий был какой-то, отчужденный. Евдокия сделала шаг к Нифасе. Один из полицейских преградил дорогу, и сыщица сменила направление: без разрешения следователя поговорить с задержанным ей все равно не позволят. Но капитан был занят, давал поручение оперативникам — найти поблизости ворота с камерами наблюдения. — Через три дома отсюда камера есть, — привлекла к себе внимание Землероева. — И две в начале улицы, налево. — А вы, собственно, кто? — буркнул следователь, но поглядел не на Евдокию, а на Ларису Игоревну, которую бережно, под руки, вели к подъехавшей карете скорой помощи сочувственно горестные соседки. Дуся достала из кармана удостоверение частного детектива, отрекомендовалась начальницей Александра Дмитриевича Кузнецова. И понимая, что ее машину найдут на съемке с камер наблюдения, добавила: — Сегодня я здесь была. Приехала ровно в семь вечера. Василина мне не открыла, через пять минут я уехала. — Предвосхищая следующие вопросы, достала из кармана мобильный телефон и нашла в нем перечень последних звонков. — Василина позвонила мне примерно в шесть. Вот, видите? — нашла в памяти телефона нужный вызов. — Пригласила в гости для разговора. Я приехала и, когда она мне не открыла, дважды позвонила ей сама. — Василина ваша близкая подруга? — мельком глянув на смартфон, поинтересовался капитан. — Скорее нет, чем да. — Вы знаете, зачем она вас вызвала? — Нет. Предположила, что Василина знает, кто подстроил пакость нашему агентству. Несколько дней назад кто-то слил на сторону служебную информацию, получился небольшой скандал, а Василина сегодня разговаривала странно, непривычно… — Конкретно — как? — перебил капитан. Дусе очень хотелось ответить, что она издавна считает Ваську экзальтированной дурой, в манере коей напустить туману и преувеличить собственную значимость. Но вид усаживающейся в «скорую» Ларисы Игоревны и закованный Нифася подкинули ей предположение: о Василине либо хорошо, либо никак. После ограбления или кражи хозяина дома не наряжают в стальные браслеты. — Сегодня она говорила очень холодно. А обычная ее манера — щебетать и томно сюсюкать. Представляете? — Примерно. Вы подозревали в краже информации мужа Кузнецовой или ее саму? Отвечая на второй вопрос, пришлось бы позабыть об «все или ничего», и Евдокия предпочла ответить только на первый: — Саше я доверяю совершенно. — А Василине, значит… — А Василина не имеет отношения к нашей работе. Ее убили? — Сыщица не собиралась долго прикидываться тугодумом. Капитан прищурился: — С чего вы сделали такой вывод? — Неумение делать выводы из данных — профнепригодность в моем случае. — Согласен. Так, говорите, вы не были подругой Кузнецовой? — Нет. Она жена моего друга и работника. — Кхм… Друга, значит. Вы испытывали неприязнь к Кузнецовой? Сыщица криво усмехнулась: — Вы сделали вывод из моих слов или реакции на меня Ларисы Игоревны? — Все вместе. Немудрено. Ларисе Игоревне по большому счету совершенно наплевать, чем и как зарабатывает ее зять — крышует, подворовывает или за неверными супругами следит. Лишь бы дом ее дочери был полная чаша. Но вот тесная дружба с начальницей — пришлой образованной москвичкой — наводила на размышления: а ну как удерет от ее безработной кровиночки зажиточный и поворотливый Нифася? Зудела мама Лара поначалу, настраивала дочь. Но после того как зять подарил кровиночке горстку бриллиантовых колец-сережек и шубку, приумолкла. Хотя и продолжала смотреть на Евдокию настороженно, как на готовую усесться на пирожное осу. Обдумывая ответ, сыщица глянула на опустевший двор: криминалист, закончив с замками и крыльцом, переместился в дом. За ним безразличного Нифасю и замерзших понятых увели. — Я не могу винить Ларису Игоревну в предвзятости. Александр много времени проводит на работе, она переживала за брак дочери… |