Онлайн книга «Зигги Стардаст и я»
|
Когда включаю свет, мамин портрет поворачивается ко мне, улыбаясь. «Привет, жучок». – Привет, мам. «Сегодня был хороший день?» – Сегодня был странный день. «Что случилось?» – Потом. Сейчас мне нужно исчезнуть. «Конечно, горошинка». Она садится поудобнее, взбивая волосы, глядя в ручное зеркальце. Я включаю проигрыватель, надеваю мягкие наушники и топлю свою жизнь в величайшем альбоме всех времен: «The Rise and Fall of Ziggy Stardust and the Spiders from Mars» [23]. Я слушаю его каждый день с тех пор, как в прошлом году состоялся концерт. Вся эта чертова штука просто гениальна, но начало торкает каждый раз: медленный, ровный барабан, ч-чшш-ч, ч-чшш-ч, сттррраммммм гитары, а потом – его голос… О боже… Его голос… На концерте, когда случилось это сттррраммммм, на сцене поблекли красные огни, и я наконец увидел аудиторию во всей красе: мини-пришельцев-Зигги, наводнивших оркестровую яму. Вопящих. Поблескивающих. Плачущих. Один из них, с такими же, как у Боуи, огненно-оранжевыми волосами, столкнулся со мной. Парень дунул блестками мне в лицо, сказал, что я «так сверкаю, что можно загадать желание», и поцеловал в щеку. Зигги запел. Мое сердце остановилось. А остальное, как говорится, история… Сжимаю «Aladdin Sane» в руках и не успеваю спросить, как: Глаза Зигги поднимаются, искрятся. «Не волнуйся, Звездный Человечек, я здесь. П-п-перемены грядут, малыш. Ты должен развернуться и встретить странное лицом к лицу. Это единственный способ выжить». – Я не готов. «Мы никогда не готовы. Помни: друзья – твои главные силовые поля, мой космический захватчик-суперзвезда». – Ты прав… – отвечаю я. – Это единственный способ… «Хочешь потанцевать?» – А давай! И мы молимся. Сотни глаз Зигги, вырезанных мною из журналов, покрывают стены чулана. Они моргают и подпевают нам. Сую руку в рюкзак, разворачиваю скомканную записку – ту, которую новичок подбросил мне на уроке здоровья, – и прикрепляю рядом с маминым портретом… Чтобы она хранила нас. – Да, – шепчу. – Куда летим дальше, Уэб? 7 БУМС! ВЖЖЖУХХ! Несколько часов спустя отцовский «Кадиллак» уносится прочь. Сбрасываю наушники и выползаю из чулана. Солнце исчезло, оставив лишь жженый отблеск. Выглядываю из-за штор: окно Старлы мигает, точно стробоскоп. Она жива! Наверное, новости смотрит. Лечу вниз. Четырнадцать минут до начала «Часа комедии с Сонни и Шер» – времени хватает только на то, чтобы закинуть в духовку один из папиных замороженных ужинов с жареной курицей и позвонить ей. Неидеально, но так надо. Пока жду ответа, достаю крекеры и арахисовое масло. – Привет, любимка! Как жизнь молодая? – «Killing me softly» во всю мочь шарашит в трубке. А как иначе-то. – Чем занимаешься? Она уменьшает громкость. – Тружусь над своим «ливайсом» [24]. – Круто. Ты наверняка выиграешь конкурс. – Посмотрим… Ты в порядке? У тебя странный голос. Намазываю крекер, пихаю в рот. – Ты где сегодня была? – В центре. На женском марше. Опять забыл? У тебя точно все в порядке, Джонни? – Все отлично. Ах да, ты же говорила! (Все равно не помню.) И как прошло? – Офигенски! Толпы женщин-феминисток собрались вокруг Арки [25], выкрикивая лозунги за равные права. Это было прекрасно. Некоторые даже несли проволочные вешалки, крича «больше никогда!». – Почему? – Процесс Роу против Уэйда [26]. Я имею в виду, решение наконец-то принято в январе, но представляешь, скольким женщинам пришлось умереть дома до того, как аборты стали легальными? – Нет, я… – О! Там одну женщину несли в деревянном гробу, она изображала мертвую… Просто фантастика! – Ого. – А некоторые щеголяли в одних лифчиках. Тебе бы понравилось! Хмыкаю: – Ага… – Я чувствовала себя такой живой, Джонни, когда была частью всего этого! Сейчас такое прекрасное время, чтобы быть женщиной. Быть свободной от гнета мужчины. Мир просто безумно хорош, знаешь ли… – Ну да, ну да… Никогда не знал, как реагировать, поэтому намазываю и сую в рот еще один крекер и говорю: – Знаешь, я ужасно расстроился, что тебя не было сегодня на английском. – Да? А что случилось? – Мы должны были выбрать партнеров для доклада. – Ох ты ж блин! – Вот и я о том же. – Кто тебе достался? Аарон? – Не-а. Новенький. – Новенький? – Да, сегодня был первый день. Индеец… – Серьезно? – Ага… – Провожу пальцами по обоям с золотыми блестками, выписывая узор, странно напоминающий его кривоватую улыбку. – Круто! Он был в Раненом Колене? – Да нет, он вроде нормально ходит, он… – Джонатан! – Что? – Я говорю о Вундед-Ни, городке в Южной Дакоте. О том месте в резервации, где сто с лишним лет назад были убиты сотни американских индейцев. Это одна из причин, по которым они его сейчас захватили. – А… Тогда не знаю. – Раненое Колено – величайший захват нашей эпохи. Я чуть не поехала туда вместе с папой, чтобы помогать им… Ты что, не помнишь, как я рассказывала?! – Нет. А что такое? – Повнимательнее надо быть, Джонни. Это важно. – Она выключает Роберту. Боже, видимо, дело действительно серьезное. – Вот в чем суть: движение американских индейцев отвоевало это место и заняло его в феврале на 71 день. Они забаррикадировались, чтобы привлечь внимание к тому, что им несколько поколений приходится терпеть несправедливость. Потом явились прихлебалы Никсона и попытались их оттуда выкурить, окружив периметр, чтобы никто не мог проникнуть внутрь. Каждую ночь велись перестрелки и бои. Несколько коренных американцев погибли. Это была трагедия. Вся страна смотрела… Ты что, никогда новости не включаешь?! |