Онлайн книга «Сохраняя веру»
|
Милли улыбается, сияя от родительской гордости: – Замечательная! Она упорно трудится, чтобы давать ребенку все возможное. – Что Мэрайя предприняла, когда ее дочь окружила вниманием пресса? – А что бы предприняли вы? Забрала ее из школы, прячет от камер. Изо всех сил старается обеспечить ей нормальную жизнь. – Вот. Обязательная программа выполнена. Это то, что они с Джоан репетировали до тошноты, но дальше Милли, к удивлению адвоката, меняет сценарий. – Вы все, – продолжает она, – считаете, что отвечать должна Мэрайя. Но кто на самом деле в этом виноват? – Дрожащим пальцем Милли указывает на Колина. – Раньше он уже делал такое с моей дочерью. Он упек ее в психушку. Хотя лучше бы ему самому подлечиться, чтобы не расстегивал штаны, когда не надо. – Миссис Эпштейн! Пожалуйста, отвечайте на те вопросы, которые я задаю, – твердо говорит Джоан и, прокашлявшись, очень пристально смотрит на Милли. – Нет уж! Раз я здесь, я все скажу! Какая женщина не впадет в депрессию, если муж спит со всеми подряд у нее за спиной?! Не знаю, почему… – Мэм! – строго произносит Ротботтэм. – Я должен просить вас взять себя в руки. В это время Джоан с натянутой улыбкой подходит к свидетельскому месту. – Прекратите, – произносит она сквозь зубы и отворачивается, бормоча что-то про неисправные тормоза. – Миссис Эпштейн, существует ряд причин, по которым суд может лишить одного родителя опеки над ребенком и передать ее другому. Известны ли вам эпизоды сексуального насилия над Верой со стороны Мэрайи? – О господи! Нет, конечно! – Она когда-нибудь била дочь? – Даже по попе Веру не шлепнет, если та дерзит. – Может быть, она подавляла ее эмоционально? – Ни в коем случае! – восклицает Милли. – Она всегда поддерживает ребенка. – Может, Мэрайя работает вне дома или по другой причине проводит с дочерью мало времени? – Она проводит с дочерью двадцать четыре часа в сутки. – Милли сердито смотрит на судью. – Если ей позволяют. – Спасибо, – говорит Джоан и быстро садится, чтобы мать клиентки опять не начала импровизиро-вать. Мец сосредоточенно изучает Милли Эпштейн. Он прекрасно понимает, почему Джоан так быстро закруглилась: от этой ведьмы не знаешь, чего ждать. Как и Джоан, он не будет задавать вопросы о переселении души или о втором рождении, чтобы не стать всеобщим посмешищем в юридических кругах. Надеясь ослабить бдительность свидетельницы, Мец улыбается. Пускай подумает, что он не такая уж пиранья, как Джоан наверняка о нем говорит. – Миссис Эпштейн, вы очень любите Мэрайю, правда? Лицо Милли смягчается. – Очень. – Уверен, вы всегда были с ней близки. – Да. Мец облокачивается на ограждение места для свидетеля: – Вы были на ее школьном выпускном? – Она произносила речь как лучшая ученица, – с гордостью сообщает Милли. – А колледж тоже окончила с отличием? – Со всеми высшими оценками. – Потрясающе! А я на первом курсе английский еле сдал, – шутит Мец. – И конечно, когда она замуж выходила, вы тоже были рядом? Уголки рта Милли опускаются вниз. – Да. – Не сомневаюсь, что это вы научили ее быть хорошей матерью. – Ну не знаю… – говорит Милли, краснея. – Думаю, вы подсказывали ей, как помочь Вере пережить этот сложный период. Я прав? Милли вскидывает подбородок: – Я никогда не переставала твердить: если ты мать, то всегда должна защищать своего ребенка. Вот и все. – И Мэрайя все время защищала Веру? – Да! Взгляд Меца словно бы пришпиливает Милли к стулу. – А сейчас вы защищаете Мэрайю? Милли смотрит на судью: – И что? Все? Ротботтэм постукивает пальцами по столу: – Не совсем. Видите ли, у меня тоже есть к вам пара вопросов. – Он смотрит сначала на Джоан, потом на Меца. – Наши уважаемые адвокаты, похоже, постеснялись кое о чем заговорить. Польщенная тем, что судья уделяет ей особое внимание, Милли прихорашивается: – Давайте, Ваша честь. – В газетах я читал о вашем… гм… воскрешении. – Да, – Милли начинает рыться в сумочке, – тут у меня где-то было свидетельство о смерти… – Не ищите, – улыбается судья. – Будет достаточно, если вы нам просто расскажете. – Про свидетельство о смерти? – Нет, про ваше воскрешение. Например, как долго вы пребывали в состоянии клинической смерти? – С час, – пожимает плечами Милли. – Все подписали, печать поставили, вручили меня Мэрайе. – А что, собственно, с вами произошло? – Мы с Иэном Флетчером состязались, кто кого перекричит. Потом я помню, как лежу на полу и не могу дышать. После этого не помню ничего. – Выждав эффектную паузу, Милли подается вперед. – И вдруг я просыпаюсь в больнице, Вера меня обнимает. Судья изумленно качает головой: – Есть ли этому медицинское объяснение? – Насколько я знаю, Ваша честь, врачи так ничего и не поняли. – Миссис Эпштейн, а что думаете вы сами? Милли серьезно смотрит на судью: – Я думаю, внучка вернула меня к жизни. – Как вы относитесь к ее видениям? – Я верю ей. Боже мой, если бы после того, что со мной случилось, я ей не верила, то была бы идиоткой. – Она улыбается. – Или хуже. Покойницей. – Спасибо, миссис Эпштейн. Мистер Мец, у вас есть еще вопросы? – (Адвокат истца качает головой.) – В таком случае теперь перерыв нужен мне. Мэрайя смотрит, как дочь выходит из зала суда вместе с Кензи. Запретительное постановление по-прежнему действует, и теперь, когда Вера выздоровела, Мэрайе, как ни удивительно, стало еще труднее соблюдать дистанцию. Она вытягивает шею, провожая своего ребенка взглядом. Только бы Кензи хорошо позаботилась о девочке! Заметив краем глаза Иэна, Мэрайя тут же отворачивается. – Соберитесь, – говорит Джоан. – После доктора Фицджеральда вызовут вас. – Так скоро? – Да. Вы справитесь? Мэрайя хватается за живот: – Не знаю. Ваших-то вопросов я не боюсь, а вот Мец… – Послушайте, – отвечает Джоан, – что бы он вам ни говорил, смотрите вон туда. – Она указывает на Верино место. – Тогда вы все выдержите. Едва доктор Элвин Фицджеральд усаживается на свидетельское место, Мец вскакивает: |