Книга Смотри, я падаю, страница 37 – Монс Каллентофт

По-скандинавски сдержанный стиль стульев вокруг столь же минималистских столов. Типичный шум голосов, когда собирается много людей.

Рты с ярко-красными накрашенными губами, лица, которые гримасничают, смеются, улыбаются. Однотонный эмбиент в динамиках.

Вот они. Представители скандинавского сообщества, считающие себя элитой. Большинство – датчане и шведы, но есть и несколько норвежцев.

Тим встречался с ними со всеми, бог знает, где и когда, но на таком острове, как этот, все дороги рано или поздно пересекаются, тропинки идут по кругу, и на самом деле это одна и та же тропа.

Владелец отеля Рогер Сведин – типичный «альфа-самец», его жена-датчанка Бенте Йоргенсен-Сведин – королева местного общества. Тим видит ее вдалеке у каменной стены, обращенной к спуску в бассейн. На ней длинное розовое платье с узором из бирюзовых силуэтов женских тел, ткань красиво драпирует ее высокую худощавую фигуру. В одной руке у нее шампанское в тонкостенном узком бокале на высокой ножке, второй рукой она отводит в сторону длинную гриву своих волос. Она наклоняется к мужчине, с которым беседует, ее профиль становится похожим на ястребиный, и Тим задумывается над тем, что именно она нашептывает собеседнику. Проклятие или комплимент? Мужчина, во всяком случае, смеется в ответ, и оба они молча смотрят в сторону моря.

Тиму хочется подойти к ней сразу, напрямую. Спросить про Шелли.

Но он выжидает, осматривается. Смотрит на всех этих риелторов, торгующих недвижимостью, сбежавших от уплаты НДС бизнесменов, инсайдеров, торгующих информацией, грабителя банков, отсидевшего восемь лет в норвежской тюрьме, мелкого торговца, продавца из сети магазинов «Ика» и помешанных на бренде «Гуччи» дебилок с мини-собачками в позолоченных сумках.

За столиком у лестницы, ведущей в бассейн, сидит математик, который продал свою фирму консалтингу Cevian capital за два миллиарда и теперь разъезжает на желтом «Ламборджини», делая вид, что горные дороги-серпантин ему все равно что автобан. Тим знает, что он только что вложил средства в «шахту биткойнов» на Аляске в расчете на шестьсот процентов прибыли в год. Математику наплевать, что этой валютой – биткойн – пользуются в основном наркобароны для отмывания денег. Ему нет дела и до тех сотен тысяч людей, которые умирают ежегодно от опиумных препаратов, ему наплевать на всех матерей и отцов, оплакивающих своих детей. Его собственная дочь сидит у него на руках, как воплощение образа принцессы, созданной Труменом Капоте, большеглазой, в белом платье из тюля.

Тим смотрит на бар. Свободный стул.

Взгляды в его сторону. Он стряхивает их с себя. Взбирается на высокий табурет у стойки бара, заказывает сухой мартини. Твист, безо льда.

Незнакомая ему женщина сидит в углу с высоким темнокожим мужчиной. На ней платье с красной вышивкой. Милена показывала ему похожее в каком-то журнале со светскими сплетнями. Там такое платье прекрасно сидело на какой-то аргентинской миллиардерше.

«Это платье стоит десять тысяч евро, – сказала она. – Думаешь, оно было бы мне к лицу?»

Тим делает глубокий вдох и глоток своего ледяного коктейля.

Это красное платье.

Оно бы было тебе к лицу, Милена.

Но это была бы не совсем ты.

Тим не сразу замечает, как рядом с ним в баре появляется Бенте Йоргенсен. Прямо-таки телепортация с того места, где она была только что. Она говорит по-испански с барменом, тон жесткий, а слова еще жестче, и молодой человек удаляется. Тим ощущает жар ее тела даже сквозь пекло уходящего дня, чувствует близость ее руки, локтя, который почти касается его.

Он потягивает мартини. Она поворачивается к нему.

– Я смотрю, ты пьешь настоящий напиток.

Он кивает.

– Мало кто так делает.

При этих его словах она слегка подается назад.

– Я знаю, кто ты, – говорит она. – И понимаю, что ты находишься здесь по какой-то причине. Мне хотелось бы знать, по какой.

Она улыбается, и ее локоть касается его руки. Тепло ее кожи похоже на электрический разряд, но не настоящий ток, а на расчетливую близость.

Он отодвигает свою руку.

– Если ты знаешь, кто я, – говорит он, – то ты не удивишься, если я спрошу, работал ли здесь Гордон Шелли. Убитый англичанин.

Теперь она не отодвигается. Просто смотрит на него.

– Ты здесь из-за него?

Тим потягивает мартини, наслаждается вкусом.

– Он здесь работал?

Бенте Йоргенсен думает, такое впечатление, что она решает, держать слова при себе или произнести их.

– Да, работал, – говорит она. – Пару лет назад. Он был приятным. Умел обходиться с клиентами, сделать так, что они хорошо себя чувствовали. Ужасно, что он мертв.

Она тянется через стойку бара, берет белый телефон, набирает короткий номер.

– Ты можешь спуститься в бар на террасе, дорогой? Тут кое-кто хочет задать несколько вопросов.

Она кладет трубку, здоровается с новыми гостями, которые рассаживаются у последнего свободного столика.

– Мой муж, – говорит она. – Он придет сюда из офиса, он лучше знает персонал.

Буквально через минуту рядом с ними возникает Рогер Сведин, в голубом хлопковом костюме, и вблизи Тим видит, как блестит на скулах, будто отполированная, его тонкая, в сеточке старческих капилляров, кожа.

Когда-то они были красивой парой. Она – подлинной красотой, он – красотой, которую можно купить за деньги, вкупе со стилем.

Рогер Сведин жмет ему руку. Сильно, долго.

– У него вопросы о Гордоне Шелли, – говорит Бенте Йоргенсен и смотрит мимо мужа на террасу и людей.

– А что такое? – спрашивает Рогер Сведин. – Отвратительно то, что случилось. Но на острове много дерьма.

– Я частный детектив, – говорит Тим. – Я просто проверяю одну вещь.

– Я знаю, кто ты. Гордон давно здесь не работает. Я не видел его уже пару лет.

– Я тоже не видела, – говорит Бенте Йоргенсен. – А кто тебе дал задание? – спрашивает она.

– Я не говорил, что у меня есть заказчик. Что он здесь делал?

– Он был официантом. Метрдотелем, – говорит Бенте Йоргенсен. – Смотрел за тем, чтобы была хорошая атмосфера. У него это здорово получалось.

– Он приставал к гостям? Предлагал им дополнительные услуги?

– Как ты смеешь явиться сюда и задавать подобные вопросы?

Рогер Сведин кладет руку на плечо жены, слегка надавливает, и Тим видит, как она опускает плечо, как бы принуждая себя терпеть его прикосновение.

– Он просто делает свою работу, дорогой.

Тим допивает мартини. Ему хочется заказать еще, спиртное сделало его голову чуточку тяжелой, но взгляд ясным.

– Вы знали, что он работал в службе эскорта?