Онлайн книга «Кукольная королева»
|
— Из Озёрной в Заречную. Крестьяне закивали, вполне удовлетворённые ответом. — А девочка — ваша?.. — Племянница, — без промедления отозвался дэй. Хоть Таша понимала, что честное «случайная попутчица» наверняка обрекло бы их обоих на обстрел косыми взглядами — ответ заставил её почти поперхнуться. — Красавица она у вас. Из благородных лэн, видать? Видимо, шёлковое платье и бархатный плащ — даже в нынешнем состоянии, порядком изгвазданном — произвели должное впечатление; и после секундного промедления дэй кивнул. А староста, кивнув в ответ, задумчиво потеребил длинную бороду. — Маришка, — крикнул он потом, обращаясь к девушкам поодаль, — а, Маришк! Темнокудрая девица в алом сарафане вмиг прервала прицельное перебрасывание шутками с молодыми людьми. — Да, дедушка? — смиренно откликнулась она. — Порадуй песней знатных гостей! Не из народных, из легенд старинных… или из своих. Маришка у нас песни складывает, — пояснил старик с нескрываемой гордостью. — Видать, в племянницу мою, тётку-менестреля пошла. Та и лютню свою ей завещала. Все певцы, кто к нам забредал, Маришку в ученицы забрать порывались, да я не отпустил. У меня ж больше никого: детей богиня раньше срока прибрала, из внуков она одна… вот как за мной смерть явится, пускай идёт, если хочет. Недолго ждать осталось. — Не девичье это занятие, по тавернам разгуливать, дома-семьи не имея, — буркнула сухонькая старушка в синей шали, сидевшая рядом с Ташей. Впрочем, её никто не слышал и не слушал. Маришка ломаться не стала. Лишь попросила принести лютню. Какой-то юркий мальчонка быстро побежал в деревню; вернувшись, осторожно и бережно, как величайшее сокровище, передал инструмент хозяйке — и та, подкрутив колки, приласкала пальцами струны, отозвавшиеся нежной россыпью звуков. А потом в переливы мелодии органично, как дыхание, вплёлся низкий бархат девичьего голоса. Паладины огня… это то, что мы знали всегда: Кто подарит нам ветер, когда божества не хранят? Кто коснётся плеча, когда нет ни меча, ни коня, И найдёт, и удержит, всегда возвращая назад? Паладины мечты… в ураганах — звездой-маяком Неизменно светя, чтобы мы успевали на свет. Ты не видишь лица, да и голос тебе незнаком, Только это — тот голос, в котором ты слышишь ответ. Паладины любви… и нужны ли любые слова? Или просто улыбка, и просто костёр, и рука… Подойди. Посмотри. В его взгляде — туман и трава, И дороги, и солнце. И радуга. И облака. Паладины огня… и пути, и полётов во сне: Это те, кого ждёшь, это те, кто спускается вниз И живёт среди нас, предпочтя своё небо — земле, Чтоб вершины и ветер — всем тем, кто тоскует о них*. (*прим.: стихи Марка Шейдона) Когда голос истаял в вечернем воздухе, напоенном завороженной тишиной, дэй первым сомкнул ладони в негромком хлопке. Звук вернул Ташу в реальность, заставил вынырнуть из сияющей пустоты, куда унесли её бархатные волны певучих нот — и, задумчиво склонив голову, захлопать тоже; а там и притихшие крестьяне зашевелились, подхватив аплодисменты, огласив луг восторженным шумом. Не хлопал один лишь староста. Он был слишком занят тем, что тёр рукавами глаза. — Что за пладины-то такие? — смущённым шёпотом осведомилась Ташина соседка. — Орден странствующих рыцарей, — машинально ответила Таша. — Они отрекались от семьи и давали обет безбрачия… но орден распался двести лет назад. И пытливо следила за Маришкой, которая медленно отвела руку от затихших струн. Показалось или нет? В конце концов, Таша всего-то пару раз на неё глаза подняла… — Эх, хороша песня, — наконец выговорил староста, отняв руки от мокрого лица. — А я её раньше не слышал, Маришк. — Ты не мог, дедушка, — девушка пожала плечами. — Я её прямо сейчас и сложила. — Сейчас? Эвона как, — старик восторженно пожевал губами воздух. — И с чего тебя про паладинов-то петь потянуло, а? — Видно, так звёзды сошлись. Объяснение всех вполне удовлетворило. Всем ведь известно, что каждый менестрель немного пророк. Мол, в колыбели его в лоб целует светлый дух песен и музыки, и этот же самый дух потом нашептывает, как и когда сложить новую песнь — или исполнить уже сложенную. А духам с небес виднее, что к чему… Скоро крестьяне попрощались со зваными гостями и покатили сенные валы к местам, где нужно ставить копны. Принц же понёс своих седоков в сторону тракта; и, сидя за спиной дэя, оглядываясь на крашеные крыши, медленно растворяющиеся в лазурном горизонте — Таша всё ещё слышала отзвуки песни, на удивление крепко врезавшейся в память. Таше тоже было прекрасно известно о сложных взаимоотношениях менестрелей с духами. Это-то и заставляло её теперь кусать губы. Потому что баллада о паладинах, которая вполне могла оказаться пророчеством — была нежной и влекущей, была прекрасной и щемящей, была достойна звучать в залах княжеских дворцов… И, кажется, Маришка пела её, не сводя взгляда обсидиановых глаз с Ташиного лица. *** — Вижу, ты так и не усвоил защиту Норлори, — констатировал Герланд, пока Алексас поднимался с дощатого пола. — Просто вы сегодня были на редкость быстры, — буркнул юноша, пытаясь оценить размеры будущего синяка на скуле. — Не всё же тебя щадить. — Альв встал в стойку, и зеркала по стенам фехтовального зала повторили его движение. — Что ж, повторюсь. Защита Норлори блокирует высокие удары — как мой, который ты пропустил. Итак, встаёшь в «боковую крышу»… нет, руку с мечом поднимаешь вот так… да, вот так. Теперь смотри: запястье не поворачивается в положение супинации*, удар более горизонтальный, проходит по диагонали слева. Чтобы защититься, подними руку… (*прим.: вращательное движение предплечья наружу до положения, при котором кисть обращена ладонью вверх) — Я знаю, — огрызнулся Алексас, успешно приняв клинок учителя на лезвие ближе к эфесу. — Ты это будешь говорить противнику, когда тебя зарубят? Алексас, вспыхнув, безукоризненно провёл удар в верхнюю часть лица — но меч прошёл сквозь голову альва, будто не заметив её. Альвийские штучки, чтоб их! Звёздные Люди и привычные законы материальности были понятиями не то чтобы несовместимыми, но весьма редко совместимыми. — Неплохо. Да, этот удар является оптимальным ответом. Из такой позиции противнику сложно быстро возвратиться в защиту, — отступив на шаг, Герланд бесстрастно откинул с гладкого лба тёмные кудри. — На сегодня всё. Чтобы до завтра отработал Норлори, я проверю. |