Онлайн книга «Кукольная королева»
|
Ташин голос был ровным. Наверное, мама тогда чувствовала ту же странную отстранённость. Будто не с тобой всё произошло, будто просто пересказываешь прочитанную где-то легенду. — Тогда как уцелели перстни? Джеми лежал, подперев подбородок ладонью. — Мама носила их на цепочке на шее. И это тоже. — Таша коснулась подвески с корвольфом. — Она не любила кольца, но положение обязывало носить их при себе. Цепочки зачарованы, их нельзя ни украсть, ни потерять, ни порвать. Можно лишь снять или отдать по доброй воле. А ещё они стягиваются и растягиваются под шею владельца. — Понятно. И что было дальше? — Дальше… — …просыпается, просыпается! Мариэль открывает глаза. Осторожная рука промокает ей лоб чем-то мягким и влажным. — Мы уж думали, ты не выкарабкаешься, — незнакомый голос звучит ласково, как мамин. Мариэль с трудом поворачивает голову. Незнакомая комнатушка, кажущаяся такой маленькой после её королевских покоев. Подле кровати сидит, комкая мокрое полотенце, светловолосая женщина, поодаль, у стенки, мнётся бородатый мужик. Судя по одежде и обветренным лицам — крестьяне. — Кто вы? — голосом Мариэль можно бриться: с такими же нотками она обычно отдавала приказы. — Где я? — Ты в Прадмунте, милая. У границы Озёрной с Окраинной. Я Тара Фаргори, а это мой муж, Гелберт. Фаргори… случайно не те, которые сидр к королевскому двору поставляют? — И как я здесь оказалась? — А ты совсем ничего не помнишь? Мариэль хмурится. Смутно, как сон… …полёт, бесконечный полёт, как можно дальше, как можно дольше; а потом не то лететь, не то падать вниз… …вязкое чернильное небо, холодная белизна кругом, снег, сияющий в темноте… …мрак. — Мой сын охотился и на тебя наткнулся. Ты рядом с трактом лежала, вся под снегом почти. Альмон сначала думал, всё, покойница. Когда он тебя сюда принёс, смерть в затылок дышала — столько в снегу пролежать, да без одежды… Мариэль опускает глаза: сейчас на ней длинная рубаха. — Ты шестидневку в лихорадке металась. Бредила, что-то про восстание кричала. Восстание. Бунтовщики. Родители, с которыми она даже не попрощалась, Таш, оставшийся во дворце… Воспоминания возвращаются рывками, перехватывая дыхание. — Что произошло? — хрипло спрашивает Мариэль. — Что за восстание? — Вырезали короля, всю семью его и придворных, что к бунтовщикам не примкнули. — Тара коротко вздыхает. — Теперь Шейлиреар Дарфулл Первый на троне, князья ему на верность намедни присягали. Судорожно стиснутые пальцы вонзаются ногтями в ладони. До боли — несравнимой с той, что внутри. У неё нет сил даже заплакать. Шейлиреар. Ну конечно. Тот демонски симпатичный Советник по финансовым делам. И ведь он ей нравился — такой приятный человек, пусть и колдун, на каком-то балу она даже все вальсы с ним танцевала… А потом он, пользуясь своим положением, вытащил прямо из петли какого-то изменника, бунтовавшего против короны. И отец отправил его в отставку. Теперь ясно — не зря. Таш… мама, папа… — …уж думали, не выживешь, но ты сильная оказалась… вот и на поправку пошла. А с тобой какая напасть приключилась? Мариэль с трудом возвращается в реальность. Смотрит в глаза хозяйки дома: светлые, блекло-голубые. Ласковые, добрые… Глуповатые. — Я не помню, — коротко отвечает она. Глаза Тары ширятся в изумлении. — Как не помнишь? — Не помню, не могу вспомнить! Помню, что меня зовут Мариэль, и всё! Не помню, как оказалась в лесу, куда и зачем шла, есть ли у меня дом, родители… — Тише, тише. Кажется, слёзы в её голосе звучат убедительно: Тара успокаивающе касается её волос. — Ничего, ты просто устала, — воркует она, — немудрено, после такого-то… я тебе поесть принесу, хорошо? — Да, — Мариэль вспоминает, что положено говорить в таких случаях, и неуверенно добавляет, — спасибо. — Вот умница. Гелберт, за мной. Тот послушно следует за женой. Вперевалочку, по-медвежьи. Закрыв за собой дверь, они уходят куда-то вглубь дома, — но Мариэль лишь чуть напрягает слух оборотня, чтобы отчётливо слышать их шаги. Отвлекаясь, прячась от боли, готовой сожрать её изнутри. — Бедная девочка, бедная, ох… — Тара говорит шёпотом и усиленно звякает тарелками, однако для Мариэль это не помеха. — Пресветлая, за что ей это? — Думаешь, ей впрямь память отшибло? — Не видишь, что ль? Бедная девочка. Конечно, такое пережить… — А… — Но я вконец уверилась, что она из господ. Говорит, как приказывает. Знатная лэн, как есть! Ещё и перстни королевские на шее. — Но откуда… — Украла небось в суматохе. Надеялась продать потом. И правильно, Бьорки ведь мертвы все, побрякушки ж теперь всё равно что ничьи… На этих словах Мариэль всё-таки почти заплакала. Хорошо, что некоторые люди привыкли верить во всё, что говорят сильные мира сего. К тому же для таких, как они, поверить, что в их дом действительно занесло принцессу… — И что знатная девушка одна в лесу делала? И где одёжа её? Мариэль вдруг слышит скрип двери. Олово снежного ветра, на миг ворвавшегося в дом. Глухой перестук шагов… Пришёл кто-то ещё. — Она из свиты принцессы. Или королевы. Бежала из столицы, но её нагнали. Развлеклись и бросили в лесу умирать. — И что… — Как она, матушка? Голос, задавший последний вопрос, Мариэль незнаком. Похоже, явился её спаситель, и звучным басом он явно пошёл в папеньку. — Альмон! — изречение Тары истекает нежностью, как патокой. — Девочка-то? В себя пришла. — А. Вы ей рассказали?.. — Конечно. — Тогда пойду. Она ведь захочет… поблагодарить. Чужие шаги решительно приближаются к двери, за которой лежит Мариэль. Она сама не понимает, почему это заставляет её съёжиться в постели, словно ожидая удара. — Альмон! — А? — Она ничего не помнит, но я знаю, что она из господ. — А. — О манерах не забудь! Вместо ответа раздаётся стон отворившейся двери. |