Книга Миллион за теорему!, страница 48 – Елена Липатова

– А… – наконец выдавила из себя Бекки.

– Вот тебе и «а»! – послышался из темноты добродушный голос Вилли. – Сто раз говорили: «Пошли письмо в Эритон, пошли письмо в Эритон…» Нет, куда там! Нам некогда, мы на дуэлях сражаемся!.. Вот теперь и выкручивайся как знаешь!

Вилли сунул ей под нос газету. Это была страничка с объявлениями.

Среди «продаётся-покупается» Бекки сразу увидела обведённое красным карандашом:

Так это же не её разыскивают! То есть её, а не Арона!.. А про Арона так никто и не знает, ура! И послезавтра – полуфинал, всё как полагается, и она, то есть он, то есть я…

Бекки не успела додумать эту мысль, потому что помешали Вилли с Маритой. Они осуждающе качали головами и вразнобой повторяли одно и то же:

– Какое легкомыслие! Ах, какое легкомыслие!..

Под этот припев они дошли до сторожки, и Вилли тотчас же засадил Бекки за письмо.

– Вот тебе бумага, вот тебе чернила. Отпиши в ту школу директрисе, что да как. Да не завтра, а сейчас! Про «завтра» мы уже слышали. Слышь, Марита? Люди там волнуются, а ей и горя мало!

«А может, это Гриффин как-то узнал…» – подумала Бекки, прикусила губу и старательно надписала адрес на конверте:

Она честно собиралась утром опустить письмо в почтовый ящик.

Но не опустила. Передумала.

А Марите с Вилли сказала, что всё в порядке.

Воскресенье. Последний день…

Ньютонцы любили читать газеты. Их в городе выходило около десятка, а в воскресенье к обычным «Новостям» и «Вестям» присоединялись ещё и спецвыпуски. Газеты сообщали о пожарах, ограблениях, симпозиумах, свадьбах, похоронах и светских приёмах.

Объявления ньютонцы тоже любили. Интересно узнать о том, что какой-то господин N. срочно продаст двух лошадей, а другой господин NN., наоборот, срочно купит полдома в центре.

– Покупайте газеты! Покупайте газеты! – звонко кричали мальчишки на Базарной площади.

И ньютонцы охотно их покупали. Приносили газеты домой, усаживались в кресла у каминов и шуршали страницами.

* * *

В особняке на Университетской набережной часы пробили четыре. Стив подвигал бровями и с облегчением отложил рукопись очередного претендента на миллион.

До указанного срока оставался месяц, и академию завалили псевдодоказательствами гипотезы Румбуса. Писали школьники и педагоги, студенты и профессора. Самому молодому автору оказалось десять лет («Кстати, забавный мальчишка, мыслит оригинально…»).

Сначала члены комиссии старательно отвечали каждому автору. Но поток писем превратился в лавину, и пришлось привлечь старшекурсников. Студенты вроде бы охотно взялись за дело, но быстро остыли, утонув в болоте элементарной неграмотности. К счастью, среди старшекурсников нашлись светлые головы, предложившие отвечать авторам по трафарету:

И так далее.

Но даже трафаретные ответы отвлекали Стива от собственных расчётов, от работы, от жизни!..

– Да-да, от жизни! – убеждал он Полную Пожилую Женщину, которая и не думала возражать.

– Конечно, Стивушка, – ласково журчала она, пододвинув поближе к сыну блюдо с пирожками. – Вот попробуй, твои любимые.

Заткнув Стиву рот пирожком с малиновым джемом, Полная Пожилая Женщина присела рядом. Она знала, что, пока он жуёт пирог и пьёт чай из китайской чашки с розовыми цветами, с ним можно поговорить по-домашнему. И она журчит, рассказывает ему про соседей напротив и про то, что цены на рынке снова подскочили.

– А почта сегодня была? – невпопад спросил Стив. Кажется, он её не слушал.

…Так, финансы-банкротство-ценные бумаги…

…Пожар на улице Крокусов… Гонка перед турниром… Сколько стоит репетитор?.. (А кстати, сколько им платят? Хотя это не для него…)

Объявления: «Требуется гувернантка для…», «Отдам воспитанную таксу в хорошие руки…», «Разыскивается Бекки Гриффин…».

Стив пошевелил бровями: Гриффин… Гриффин… Знакомая фамилия. Не может быть, чтобы тот самый Гриффин!

…Стиву тогда было лет восемь, и он, как и все его одноклассники, с обожанием смотрел снизу вверх на легендарного капитана сборной, победителя всех мыслимых и немыслимых турниров и восходящую звезду Ньютона. Как же его звали? Гриффин – это точно. А вот имя?..

Стив перечитал объявление:

– Бекки Гриффин… Бекки… Четырнадцать с половиной…

«Гм, интересно. Оч-чень даже интересно…»

* * *

Мартин наткнулся на объявление случайно – и сразу же помчался к Карлу.

Как всегда по воскресеньям, Ригана-старшего не было дома, и огромный особняк казался необитаемым.

Услужливый лакей проводил позднего гостя в гостиную, в которой через минуту появился Карл.

– Вот, прочитай, – без предисловий передал ему газету Мартин. – Я на сто процентов уверен, что эта Бекки Гриффин – та самая Бекки!

Карл вяло кивнул, без интереса пробежал глазами объявление.

– Он сказал, что лишит меня наследства, – сообщил он без выражения. – Если не стану первым.

Мартин сразу понял, о ком идёт речь.

– Он этого не сделает!

– Ты не знаешь отца. У него правило: сказал – значит, так и будет.

Ригана-старшего Мартин знал. Упрямый, как лавина. Уж если сорвался и «пошёл» – не остановишь. Сшибёт на пути всё и вся, родного сына в том числе.

– Ну и чёрт с ним, – нахмурился Мартин. – В любом случае тебя примут в академию. Ну а там видно будет, может, одумается…

Они дружили с рождения. И конкурировали с рождения тоже. Кто выше прыгнет, кто быстрее решит задачу. Когда Мартина выбрали капитаном сборной, папашу Ригана чуть не хватил удар.

И всё-таки их дружба выдержала суровое испытание, не треснула, не превратилась в свою противоположность. Именно тогда, полтора года назад, они дали друг другу клятву «ЧЕСТНОГО ПОЕДИНКА». Придумали текст, гусиными перьями красными чернилами написали слова: