Онлайн книга «Где валяются поцелуи. Париж»
* * * – Только давай поклянемся впредь никого ни в чем не упрекать, как бы ни хотелось. – Будь морем! Волнуйся только по существу. Она стала для него морем. Он бродил вокруг да около по побережью. Море грелось на солнце. Волна занималась любовью с причалом, а шлюпки из ревности скрипели уключинами. От него несло сигаретами и моими мечтами. Оказалось, что этого достаточно, чтобы я чувствовала себя самодостаточной. Мы гуляли набережными и бульварами, мы перестали замечать достопримечательности Парижа, мы сами стали ими друг для друга. Жизнь стала похожа на эклер, я была начинкой. «Чай, кофе, Сигарета легкие закуски поцелуев. Утренние эсэмэски и звонки. Не надо ставить пьесу, Если вы сыграть ее не в силах», – вспомнила она вслух чье-то стихотворение, когда сидела на балконе, думая, как рассказать обо всем Пьеру. Получила эсэмэску от Жака: «Вот так встреча! Вот так номер!..... Вот так ночь!» Думала, что ответить, глядя, как на улице шевелились листья, люди и машины. Она долго крутила в голове ночь, проведенную с Жаком в отеле, так и не рассвело. В итоге получилось только спросить: «Почему мне так уютно в твоих объятиях?» «Я выкинул старую мебель». * * * – Сегодня проснулась, со всех сторон среда, думала – бытия, пригляделась – окружающая. Так окружила, что еле успела на эфир. – Неужели ты зарядку делаешь по утрам? – По утрам я опаздываю. Это круче зарядки. Утро. Как оно умеет достать своей спешкой. То ли дело просыпаться днём, торопиться уже некуда, можно спокойно сварить себе кофе, покормить кота, ответить на непринятые звонки… будильника. – включил философию Планшет. – У тебя есть кот? – Два. – Тогда зачем тебе жена? Тебе есть кого гладить. – А я вот никогда не опаздываю, – встрял в разговор Селфи. – Никогда не опаздывает только тот, кого никто не ждет. – Ну, конечно, я же раньше всех прихожу на работу. – Тебе это необходимо, на тебя равняется вся страна, да что там страна, погода, и та зависит от тебя. Что у нас с погодой на сегодня? – Дождь с градом. – С градом? – Да. В Москве на станции «Арбатской» обвалилась штукатурка, а из-под нее выглянул Сталин. Это, кстати, не шутка. – Опять политики с утра наелся? – Политика это наш быт, обычная кухня, где каждый кулинар готовит свое блюдо, они кормят бедных и обездоленных сограждан, они хотят, чтобы тем понравилось, для этого важна сервировка, главное – красиво подать. Будет болеть живот потом или голова, уже никого не волнует, лишь бы съели. Они удваивают счета в банках, подбородки, чтобы никто не смог наступить на их песню. Однажды наступят на горло собственной песне, потом ходи всю жизнь без голоса. – Без голосов, – засмеялся Селфи. – Так вот, смотрю утром новости, там выступает один, постоянно трогает свою руку… – Рука руку моет, – перебил его Селфи. – …на руке дорогие часы, дороже, чем моя квартира. – Зачем тебе чужое время, Планшет, – рассмеялась Ава. – Мне не нужно. Только зачем им такие дорогие часы? – У кого-то время стоит дорого. – Верно, пора бы перекусить. Эклеры еще остались? – Нет, я вчера последние забрала домой, мужу. – Любишь, значит? – Еще бы. – Зачем тебе еще? – захихикал Селфи. – Шучу. Правильно, Ава. Люби своего мужчину, чтобы однажды он стал настоящим. Люби своего мужа, чтобы он оставался настоящим. Люби своего мужа, чтобы он оставался. – Спасибо, Селфи, я поняла… Люби своего мужа, чтобы.... – Сага мазохизм какой-то, – как всегда подытожил Планшет. * * * Прогуливаясь между клиентов, стеллажей и книг, она жевала розовый зефир. Душе не хватало агар-агара, надо было пополнять запасы извне. Мягкий, воздушный, чем не любовник? Скоро Княжна с ним покончила. Теперь от нее приятно пахло клубникой. Стоило только немного расслабиться, как: – Добрый вечер, – скрипнул за ее спиной теплый мужской голос. Девушка вздрогнула. По спине пробежало войско мурашек, занять оборону. «Чувствую, этот до добра не доведет», – подумала она о вечере, страшась обернуться и подумать то же самое о мужчине. Судя по голосу, он не был симпатичным. С таким голосом мужчине не обязательно выглядеть красивым. Это был бы уже перебор. Через несколько секунд она обернулась. – Выходи за меня. Хочу быть твоим мужем. – Мужем не надо, будь другом… сделай кофе. – Не проблема. Чем ты так вкусно пахнешь? Лето прямо какое-то. Впиться бы сейчас в твои губы и зависнуть на пару часов. – Боюсь, за два часа наши губы срастутся. – Дела не клеятся, пусть хоть губы, – я притянул ее голову за шею к своей и впился в розу. Впрочем, она не сопротивлялась. «Не зефир, конечно, но что-то в этом есть». Если зефир действовал на меня локально, губы его – повсеместно. Прямо теплое что-то зародилось внизу живота и начало плавиться. – Что ты там делаешь? – спросила она, с трудом оторвавшись от поцелуя. – Добываю клубнику. Перестань злиться, лучше поцелуй меня. – Перестань целовать меня, лучше не зли. – Что без настроения? – Мне так комфортней. – Что еще? – Мне щекотно, когда твой язык касается моего. – Он тебя не касается. Оставь его в покое. Повинуйся. – Я же на работе, отпусти, – начала вырываться я на волю. – Смысл жизни заключается в объятиях. – Черт, заусенец! – Дай-ка, – взял я ее руку, притянул к своим губам ее ладонь и поцеловал безымянный. – Я тебя люблю. – Так горячо, что от этой фразы можно прикуривать. – Не знаю, как от фразы, но от твоего пальца точно можно, он такой горячий. – Ну, не здесь же? – хотела она сохранять дистанцию между телами. – Тебя смущают клиенты? – На тех, кто со мной на «вы», я вообще не обижаюсь, пусть живут себе во втором лице и делают, что хотят, они для меня как в другом измерении, ни друзья, ни приятели, так, радиоактивный фон. Мне до лампочки, что обо мне думают другие. |