Онлайн книга «Где валяются поцелуи. Париж»
– Важно научиться мыслить реверсивно, тогда не будет залипаний клавиши. – То есть? – Туда-сюда, вернее даже сказать: туда и оттуда. – Все равно не понимаю. «Ну, чего ты встал, думаешь, если ты будешь стоять, до меня лучше дойдет? Сядь!» – Может, это звезды считают себя пылью по сравнению с нами. Хотя мне здесь тоже порядком надоело. – Не уговаривайте, мне здесь не нравится, – вспомнила Фортуна, как вечерами сидела в Интернете, хотя с удовольствием променяла бы его на чьи-нибудь колени. – Звезды пахнут гравитацией. – Людей тянет к звездам, и то, что вы встали, лишний раз это доказывает, – рассмеялась Фортуна. Ее почему-то рассмешило одухотворенное лицо математика. – Но потом они понимают, что далеко, меняют цели, и их начинает тянуть друг к другу. Вас, наверное, и в сетях нет. – Почему вы так решили? – Такие, как вы, живут проще, они путаются не в сетях, а в звездах, особенно, когда начинают объяснять, где какая из них мерцает. Вы же математик, зачем вам слова? – Цифры нужны разуму, слова – душе. Для людей очень важно, чтобы сознание не стало цифровым. А то станем рабами собственных технических изобретений. – А по-моему, уже стали. Каждый день мы помним, что надо зарядить телефон, что тот может сесть в любую минуту, мы ищем для них источник питания, забывая в этот момент о близких, которым тоже он нужен. – Вот все у вас есть, а чего-то не хватает, какой-то важной детали, звена в золотой цепочке счастья. И та вместо того чтобы подчеркнуть вашу красоту, начинает вдруг душить. – Да, вы правы, есть все и нет ничего, – снова потрогала свои волосы Фортуна, будто хотела убедиться: «А был ли дождь? Или мне все это приснилось?» – Кто же вас так сильно обидел здесь? – Это слишком личная история. Пока не готова обсуждать. Хотя иногда хочется вылить все одной накипевшей кастрюлей супа на кого-нибудь. Не хочу оскорблять ваш идеальный слух. – Нет, здесь вы ошибаетесь, меня даже в музыкалку в детстве не взяли, хотя мама очень хотела. – Я вам говорю, идеальный. Не спорьте. – Не буду. Но почему идеальный? – принял на душу комплимент Павел. – Вы слышите, что я говорю. * * * – Проблема в том, что ты начала меня жалеть, я это чувствую в каждом твоем слове. Но я не нуждаюсь в жалости. Я вообще ни в чем не нуждаюсь, кроме времени, которого мало. – А мне бы очень хотелось, чтобы меня сейчас пожалели, – тихо сказала мать. Ей захотелось сказать: «Мне обидно, что ты проводишь все свое время с ним, а не со мной. Обидно – не то слово, мне больно». Но она знала ответ, она его уже слышала: «Мама, мы снимаем кино. Я всегда мечтала быть актрисой. Стив подарил мне эту мечту. К тому же ты проводишь время не со мной, а с моей болезнью, будто в койке вместо меня она, а меня нет. А я есть, я живая. Стив, он приходит ко мне, а не к моим недугам». В тот день мать не выдержала и вылетела из палаты, плеснув дверью на стену с такой силой, что от страха шарахнулась штукатурка, а круги удивления от всплеска долго еще расходились в глазах Стива и Лили. За это время мать из полоумной сумела стать снова умной, поэтому обняла дочь и как можно увереннее произнесла: – Я очень хочу посмотреть ваш фильм, – соврала она. – Давай сходим на него вместе. – Давай. Кстати, как у тебя дела в книжном? – Сплошные романы. – Читатели развлекают, как и раньше? – А то, – как можно веселее ответила мать и про себя добавила: «Знаешь, дочь, теперь у меня новое развлечение: я выезжаю на кольцевую, гоню по ней, и жалею себя, и пытаюсь ненавидеть его, и плачу, плачу, плачу. Слезы текут так быстро, что включаю дворники, чтобы убрать слезы, а они все текут, текут, текут». * * * – Насчет белого я пошутила. Если мы выпьем, то точно никуда не поедем. Давай откроем его, как только окажемся в Париже? – Какой трезвый расчет, – поставил бутылку обратно на стол Павел. – Вовсе нет. Иногда хочется рвануть во все тяжкие. – В чем проблема? – Легкости не хватает. – Я знаю, что мешает людям. Мешает научно-технический прогресс. – Вы считаете? – Я постоянно считаю. Каждая техническая единица переделывает окружающий мир под себя. Она создает себе комфорт. Нам кажется, что это мы создаем их, нет – они нас создают. Вещи перекраивают действительность, они сильнее нас. И бессмертны, в отличие от нас. Возможно, исчезновение какого-то человека повлияло на стройный ход нашей жизни. – Повлияло, – произнесла тихо Фортуна. – Представьте, – не заметил изменения цвета ее лица Павел, увлекшись темой, – что счастье ваше – это хомячки, которых вы окружили заботой, условиями и вниманием. Живут в центе в квартире с удобствами или в загородном доме, даже работа у них по душе, и семья, и дети. Но они все равно дохнут, какого-то звена не хватает. Что же такое, куда уходит счастье? Вы никак не можете понять, отчего. – От разочарования. Всякое душевное вянет от разочарования, – взяла себя в руки Фортуна и вернулась в прежнее расположение духа. – Ну да. А как не дать ему завянуть? Надо создавать новую систему ценностей. Новые системные подходы… – не успел Павел поставить точку, так как хотел добавить что-то еще, но не нашел подходящего слова. Его выручила Фортуна: – Подъезды, бесплатные парковки и детские площадки… – …вокзалы, аэропорты и космодромы, – подхватил идею Фортуны Павел. – Для хомячков? Они же не умеют летать. – Хорошо, давайте возьмем бабочек. – Давайте лучше поймаем. – Вы про каких бабочек? – Я говорю про внутренних бабочек. За счастье отвечают внутренние бабочки, – взяла Фортуна в руки чашку двумя руками, давая понять Павлу, что кофе остыл. – За женское счастье? Я думал, тараканы… в голове. – Вообще-то я, как и все женщины, не люблю насекомых, хотя именно бабочки и тараканы решают многое в нашей жизни. – Все мы зависим от внутренних бабочек, – поставил на огонь очередной чайник Павел. – Мои бабочки боятся ваших тараканов. – Вот и я говорю. Кто-то спугнул стаю ваших внутренних бабочек. – Может быть, они у меня перелетные, – кивнула Фортуна головой в знак благодарности за понимание. – Перелетные внутренние бабочки? Забавно. – В общем, в жизни женщины между бабочками и тараканами должен быть баланс. – А у вас он оказался нарушен. – Именно поэтому я оказалась в вашей машине. |