Онлайн книга «Маруся. Столичные игры»
|
– Конечно! Как же иначе? Действительно, как? А я думала, здесь самодержавие? – Эх, Мария Ивановна… Романов только головой покачал в ответ на мою наивность. Да, самодержавие. Но юрты тоже обладают властью. И кому захочется выступать в виде вкусного обеда? Нет уж, если император решает кого-то зарыть, все должно быть предельно четко и прозрачно. А кто у нас в свидетелях? Княжна Горская у нас есть. Есть и другие, но не аристократы, нет. А это важно. Я скрипнула зубами. – Думаете, теперь Шуйские захотят меня зарыть? – Не знаю, Мария Ивановна, я бы не исключал такой возможности. Я пристально поглядела на Романова. – Что обо мне стало известно Шуйскому? Игорь Никодимович, я правильно понимаю, что вы донесли до него какую-то информацию… – Правильно. – Романов ничуть не казался виноватым, да он себя виноватым и не считал. С чего бы? Все во имя государственных интересов. – Какую? – Что вы – новая официальная метресса его величества. Я скрипнула зубами. – И это может послужить причиной? – Не совсем. А вот то, что вы помогли разоблачить Шуйского… – Как именно? – Мария Ивановна, зачем вам это? – Я не имею права знать? – Через Демидова. Вы были его невестой, он оставил вам кое-какие бумаги… кстати – это не ложь. После смерти Демидова его бумаги попали ко мне, и там есть переписка и с Матвеевыми, и с Шуйскими. Покойный был предусмотрителен, ничего не выбрасывал. Ёжь твою рожь. Замечательно. Теперь главной целью для Шуйских стану я. И спасибо, если только я, а не мальчишки или мои дети. – И вы собираетесь вываживать Шуйского на меня, как на живца? Романов неопределенно пожал плечами. А что тут скажешь? Тут и так все ясно. – Я могу уехать домой? – Может быть, завтра, после похорон, Мария Ивановна? – У вас еще ничего не готово? Романов опять пожал плечами. Готово, не готово – какая разница? – Мне хотелось бы увидеть своих… пожалуйста. Не думаю, что Шуйскому есть дело до меня именно сейчас. В данную минуту он или прячется, или готовится атаковать, разве нет? – Согласен. Ладно, я прикажу своим людям. От сопровождения я отказываться не стала. И Романов распахнул передо мной дверь кабинета. – Ваше императорское величество, – низко присела я. * * * Иван Четырнадцатый был совсем такой же, как и на балу. Разве что добавилась траурная повязка на рукав, да глаза стали чуть серьезнее. Несколько новых морщинок пролегло. Смерть сына, наследника, первенца… м-да. – Проходите, Мария Ивановна. Я послушалась. – Позвольте выразить вам свои соболезнования, ваше… – Государь. – Когда уходят близкие, нужные слова найти невозможно. Что ни скажи… Ваше горе – это горе и всей империи. – Благодарю вас, Мария Ивановна. Игорь Никодимович обо всем вам рассказал? – Да, государь. – В свою очередь обещаю, я отпущу вас, как только будет пойман Шуйский. Мы думали, что перекрыли все пути отхода, но гадина оказалась коварной. – Не сомневаюсь, государь, Игорь Никодимович сделает все возможное, и негодяй будет пойман. – Вот, возьмите, Мария Ивановна. На стол передо мной легло простое золотое кольцо. Ободок, на нем припаян диск размером с монету, на монете – сокол, падающий на добычу. – Благодарю вас, государь. – Это пропуск во дворец. В любое время дня и ночи. Я молча поклонилась в знак благодарности. А что тут скажешь? Я бы обошлась? Я – обойдусь, но без меня не обойдутся. – Похороны завтра, в десять утра. Я вас жду. Игорь Никодимович пришлет за вами карету и людей. – Благодарю вас, государь. Вы позволите задать вопрос? – Мария Ивановна, разумеется. – Ваше императорское величество, что будет, когда все это закончится? – Когда все это закончится, я отпущу вас в Березовский. И позабочусь о том, чтобы компенсировать вам все неудобства. – Я не сомневаюсь в вашем благородстве, государь. Я поклонилась и вышла в сопровождении Романова. И только в карете позволила себе расслабить спину. Ёжь твою рожь! Это – не ужас. Это намного хуже, а я в эпицентре… * * * Дома было спокойно. Я молча прошла внутрь, молча села в кресло в гостиной… Так меня мои мужчины и нашли. Ваня – первым, за ним уже примчались все остальные, в том числе и… Благовещенский? – Когда сообщили о случившемся, я решил отправиться к ребятам и не оставлял их, – пояснил мне мужчина. Я молча сжала протянутую мне руку в знак благодарности. Слов не находилось, только пальцы дрожали. Господи, во что я их всех втянула? За что?! – Что вы можете сказать, Машенька? – Все плохо, – коротко пояснила я. – Царевич Василий мертв, Шуйские все подстроили. Теперь их трясут как грушу, а Матвеевы… я думаю, отделаются большим куском денег и власти. – Шуйские? Никогда бы не подумал, скорее, я считал, что это Соболянские. – Мне самой многое не рассказали, – призналась я. – Завтра я должна быть на похоронах. И предъявила перстень. Александр помрачнел. – Машенька, вы знаете, что это за кольцо? – Знаю, – без малейшего энтузиазма отозвалась я. – И могу заверить, что статус не имеет ничего общего с действительностью. Но кто мне теперь поверит? – Я поверю. Я откинулась на спинку кресла, прикрыла глаза. – Александр, подумайте еще раз. Я – плохая спутница жизни. Опасная… – Единственная. Слово упало увесисто. Я промолчала. Будет еще время поговорить по душам. А пока… – Дети? Нил, Андрюшка? Змееныш шипел и рвался на руки. Прижался, обвил руками за шею… – Мама. Я поцеловала темную головку. – Солнышко мое. Андрюшка обезьянкой висел на Благовещенском. Хороший мой… Пусть у вас хотя бы отец будет, если мне ненароком оторвут голову. Пусть… |