Онлайн книга «Маруся. Столичные игры»
|
Я посмотрела на Александра больными глазами. – Ты не понял? Это – не Шуйские. И даже не убившая его Анастасия Матвеева. Удар нанесла она, но подставила мальчишку не она. – Кто тогда? – Император. * * * Слово упало гранатой. Взрыв – и тишина. Минут десять Александр сидел, придавленный осознанием, а потом посмотрел на меня – и я поняла, не верит. Он мне не просто не верит, это вне его разума. Такое предположение для него чудовищно. А для меня? А для меня все в пределах нормы. И кто тут монстр? – Почему? – Больше было некому, – вздохнула я, приступая ко второй части истории. Когда выяснилось, что на Василия подействовал приворот, государь решил подождать. Императорская семья – маги воды. На воду нельзя наложить заклятия, вообще, как нельзя заклясть море. Имело оно в виду любых заклинателей. Пляши рядом с морем хоть сутки напролет, хоть месяц, хоть год, ничего не подействует. Маги воды не заклинают в полном смысле этого слова – они договариваются. Можно призвать водяных големов, можно договориться с водяным духами, но в основном-то… Вода – одна из самых коварных и неподатливых стихий. С землей в этом отношении проще, намного проще. Когда выяснилось, что проклятие не спадает, его величество начал свое расследование. Романов принялся рыть землю носом, нашел Матвеевых, потом, во второй мой приезд, еще и Шуйских… Когда Василия списали в расход? Наверное, еще когда я приехала с Храмовым просить согласия на брак. Его величество посмотрел на активную магию приворота да и задумался – нужен ли ему такой наследник. В мире, где все насыщено магией, это немаловажно. Смысл садиться на трон, если тобой будут управлять другие? Василий показал, что управляем. Что родовая магия ему практически недоступна. И… Последний гвоздь забила в крышку его гроба я. Я смогла сбросить заклинание, а цесаревич – нет. Я справилась, он – нет. Слабость – не то, что может позволить себе правитель. Совсем не то. И Иван Четырнадцатый списал сына в расход. – Родного сына. – Да. Но насколько я знаю, сыновей у него много, одним больше, одним меньше… – И все же? Почему ты так решила? – Потому что глупо. Шуйские так умно интриговали, так ловко обходили все препятствия, их и прихватить-то было не на чем, кроме контрабанды, а этим, в той или иной степени, балуются все юрты. Никто и не поймет, за что их покарали. А обнародовать всю эту историю – тоже некстати. Император – первый среди равных и разных, только покажи им свою слабину – накинутся и будут провоцировать. И император решил поставить опыт. Если бы Василий оказался сильнее, если бы погибла я… – Маша? – Да, была и такая вероятность. Но если бы погибла я, а цесаревич разорвал узы, может… может, он остался бы жив. – Может? – Он не оправдал надежд отца. – Я смотрела в окно и ничего за ним не видела. Только темноту. – Он оказался слишком слабым, слишком… он просто – не выдержал. Так бывает… я знаю, так бывает. В этом мире Иван Грозный своего сына не убивал. Но – какая разница? Кто сказал, что история не движется по спирали? Кто сказал, что это принципиально невозможно? – После покушений, после всего-всего, на балу… да там охраны должно было быть больше, чем гостей. А Василий выходит поговорить со мной, это еще ладно. Но на бал пробирается невесть каким образом Анастасия Матвеева, которая должна уже быть в деревне. – И что? Про нее мог забыть отец. – Она признается в любви царевичу – и сразу же его убивает? – Вы, женщины, страшные существа, – попробовал пошутить Благовещенский. Я фыркнула, не принимая шутки. – Это верно. Но… я не верю, что Анастасия могла нанести несколько ударов. – Почему? В припадке ярости… Я пожала плечами. – Не знаю. По идее… ладно, пусть припадок ярости, пусть накатило, но я ее видела. Ручки тонкие, мышцы хиленькие… при всем желании один удар она нанести могла, а вот несколько – уже вряд ли. Василий – молодой, сильный мужчина. Неужели он не отбился бы? – Если бы его убило первым ударом… – Тогда он начал бы оседать. И как в него тыкать? Благовещенский хмыкнул. – Теоретически – да. – А практически – она была бы вся в крови, разве нет? – Не при всех ранах. – Слишком много совпадений, – нахмурилась я. – Но если царевич еще был жив, он бы отбился. Если бы умер – упал. Если бы был жив, кровь бы хлестала… из-за чего он мог бы не сопротивляться? Куда надо попасть? – В печень, к примеру… Я задумалась. – Не знаю. Вот встань… допустим, я попробую тебя ударить… печень у нас находится справа, вверху живота, примерно здесь. Как я должна в нее попасть? Как ты должен стоять ко мне, каким боком? Благовещенский задумался. Да, для правши это было сложно. Или требовался навык и желание. Нет, в истерике так не ударишь. Да и бьют женщины обычно в грудь. Что-то я сомневалась, что Матвееву учили убивать. Искренне сомневалась. – Ты думаешь… – Там был кто-то третий. Я не знаю, кто именно, но был. И он убил царевича, когда ушла Анастасия. – Романов наверняка об этом подумал. – Или – сделал. – Меня затрясло. – Не верю я в такие совпадения, не верю, не верю… – Всякое случается. – Это – не всякое. Это игры возле трона, Сашенька. И я не хочу, чтобы ты оказался в них замешан. Я вцепилась в плечи Александра, мужчина вздохнул и притянул меня к себе поближе. Теплый… он такой теплый. Или это я замерзла? – Все будет хорошо. Я тебе обещаю, все будет хорошо. Я покачала головой. – Я не уверена, что меня выпустят. Саша, я даже в этом уже не уверена, я слишком много знаю. О чем-то я догадалась, чему-то была свидетелем… думаю, меня уже приговорили. С пользой для отечества, разумеется. – Машенька, я… – Пообещай мне. Пообещай, что никогда не оставишь мальчишек, прошу тебя. – Я… – Пообещай! – Обещаю. И не думай, что все так плохо. Я брошусь в ноги его величеству… – И приговорят еще и тебя. Нет, Саша. Ты в это не должен быть замешан. – Ты считаешь, что я трус? Я покачала головой. – Нет. Я знаю, что ты можешь так поступить, и тебя тоже разменяют. А мои дети останутся без защиты, во власти моего отца, его юрта… После смерти мне плевать будет на репутацию. Ты можешь заявить, что спал со мной, благо Храмов признал Андрюшку. И ты получишь опеку. |