Онлайн книга «Маруся. Столичные игры»
|
– Маша! – Мне будет все равно. Но мои дети не должны оставаться без защиты. Поклянись! – Я сделаю все возможное и невозможное, чтобы мне отдали и Андрея, и Нила. Хотя с Нилом… – Нил – маг. – Я решила раскрыть часть карт. – Он сильный маг, который уже сейчас по неосторожности может убить человека. – Это… случалось? Я прикусила губу. – Да. – Маша! Кажется, мне удалось шокировать Александра. – Это по неосторожности, – оправдала я сына. – Он маленький, его испугали, хотели меня обидеть, магия рванулась наружу – и вот результат. Сознательно он никогда и никого не убивал. – Понятно… это может повториться? – Теоретически. Если ему будет больно, страшно, если его попробуют обидеть… – Андрюшка пробует у него игрушки таскать. В голосе Александра зазвучали этакие отцовские интонации. Я махнула рукой. – А Ваня Нилу пару раз по попе отвешивал. Петя один раз его уронил неудачно, ушиблись оба. И ничего. Нет, малыш очень четко различает обычные житейские неурядицы – и смертельные угрозы, не сомневайся, Саша. Он никогда не перепутает, он умничка. – Я верю. Это было один раз? Или больше? – Один – точный, – повинилась я. – На меня замахнулся пьяный алкаш, он бы убил, но магия выплеснулась. – Понятно… – Малыш у меня на руках был, он меня защищал. Александр кивнул. – А Андрюшку он уже любит. И, кстати, сам ему игрушки подсовывает. Александр расплылся в улыбке. – У нас замечательные парни, Машенька. Я им пони куплю… – Главное – не бросай их, – опустила я его с небес на землю. – Если со мной что-то случится, Нилу нужен будет человек, он может прилепиться к тебе… не гони его, ладно? – Обещаю. – Он добрый, умный, ласковый малыш, он достаточно хорошо контролирует себя, да и я рядом, я ведь его с рук, считай, не спускаю. – Я заметил. Но думал, ты просто любишь его больше. – Я люблю его больше, – подтвердила я. – Андрюшка младше… я не сразу начинаю любить. У меня это как-то иначе происходит, не когда только родила, а медленно, постепенно. И Нил – первенец. – Но не твой. – Его мать отдала мне сына. Большего я не скажу, но я ей пообещала. – Какой у него дар? – Магия земли, как и у меня. А еще он родня Демидовым. – Интересно… – Попробуй навести справки о его родителях. Но мне это не удалось, – честно созналась я. Конечно, не удалось. Я в архивах особо и не лазила, тем более рода Демидовых. – Наведу. – Шуйских прихватили за убийство царевича. Матвеевых – за наведение порчи и за то, что баб распустил, хотя он просто не ожидал от дочери такой прыти. Куски Демидовых перераспределят, постепенно все утрясется… А меня спишут в расход. Я это отлично понимала, я прошла девяностые. Ненужные свидетели на то и ненужные, что никому не нужны. Увы. И в этом времени их устраняют ничуть не хуже, чем в нашем. Не знаю, кого обвинят в моей гибели, но Романов умница, он что-нибудь придумает. Может, тех же Соболянских подставят. Как вариант. Или Алябьевых… Когда юрты набирают слишком много силы, их укорачивают. Окорачивают. А иногда и выкорчевывают, как Шуйских, чтобы не смели скалить зубы на хозяина. Чтобы даже мысли такой ни у кого не было. Кому надо, те, конечно, догадаются. И о подоплеке событий, и о результатах. Но сведут ли вместе? Не знаю. Во всяком случае, уважать государя они будут. А что еще надо? Pro bono publico [12], не так ли? Да, ради всеобщего блага. Можно списать в отвалы своего сына, можно уничтожить постороннюю девчонку… зато империя будет стоять, как и прежде. А человеческая жизнь по сравнению с этим… что она значит? Что я значу? Меньше, чем ничего. Я потерла лицо и подошла к Благовещенскому. – Завтра я должна быть на похоронах. – Да. Я тоже приглашен… – Не знаю, когда меня спишут. Скоро, наверное. Не мсти за меня и мальчишкам лишнего не рассказывай, хорошо? Ни к чему. – Маша… Я положила руки ему на плечи. Поглядела в глаза. – Я понимаю, так не принято. Но… пусть у нас хоть эта ночь будет? Я все равно не усну. – Маша?.. Я медленно кивнула. А что делать, если с их джентльменством год добиваться будешь, чтобы тебя за попу ухватили? С крестьянами и мещанами – проще, те быстро дела устраивают. А с аристократами… Я-то не княжна, для меня все просто. – Люби меня, пожалуйста. Хотя бы эту ночь. Назовите мне мужчину, который отказался бы при таких обстоятельствах? Вот и Александр не стал исключением. А о дальнейшем – умолчу. Некоторые вещи должны оставаться исключительно между двоими людьми. И никак иначе. Интерлюдия 8
Игорь Никодимович Романов вошел в кабинет к его величеству. Сегодня ему было немного не по себе, чего уж там. Но – идти надо было. – Ваше импе… – Государь. Садись, Игорь Никодимович. Мужчина послушно опустился на стул. – Что можешь сказать по убийству моего сына? Романов посмотрел на императора. М-да, как ни бодрись, как ни крепись, а эта ночь нелегко далась Ивану Четырнадцатому. Очень нелегко. Одрябло лицо, прорезались глубокие морщины, невесть откуда появились складки, покраснели белки глаз… вроде бы и не так много, а в сумме – был моложавый мужчина лет пятидесяти, стал почти старик. Усталый, измученный… Это если в глаза ему не глядеть. А если взглянешь… Глаза у императора все те же, стальные, ледяные, непреклонные. И мириться с ударами судьбы он не намерен. – Ваше императорское величество, мы подозреваем, что убийца – Анастасия Матвеева. – Вот как? Романов принял вопрос за разрешение продолжать, и продолжил: – Тело царевича Василия находилось на балконе, где он уединился для разговора с Марией Ивановной Храмовой. – Не она? Романов даже головой помотал. – Нет, государь. После разговора с госпожой Храмовой его высочество был сильно расстроен. И к нему поднялась госпожа Матвеева. |