Книга Фиалки на снегу, страница 65 – Патриция Грассо

— Но ты же не знаешь, кто ее отец! — запротестовал Росс.

— Лили — моя дочь, и не важно, кто зачал ее. — Взгляд Джона потемнел.

— Я целиком и полностью одобряю твое решение. Придется мне, пожалуй, половину нежных чувств к будущим племянникам отдать Лили!

— Спасибо тебе. — Джон встал с кресла. — Теперь иди к себе и ложись спать. А я обещал своим прогулку в Гайд-парк… Так Изабель надеется приучить всех к мысли, что Лили — член нашей семьи.

Братья подошли к двери. Росс сказал:

— Так я вернусь после обеда и расскажу, что удастся узнать.

Джон кивнул головой, и они вместе спустились вниз. Там уже ждали Изабель и Лили — обе принарядились, и им не терпелось отправиться на прогулку.

— Доброе утро, — сказала Изабель.

— Доброе утро, — повторила за ней Лили.

— Поздравляю вас, — сказал Росс, целуя руку Изабель. — Брат рассказал мне о ребенке.

— Благодарю вас, милорд, — улыбнулась Изабель.

Росс наклонился к Лили:

— Ты помнишь, кто я?

Девочка отрицательно покачала головой.

— Я — твой дядя Росс!

— Как здорово! Значит, у меня есть и дядя! — воскликнула Лили.

— Целых два дяди, — с улыбкой сказал ей Росс.

— Три, — поправила его Изабель.

— А еще у тебя есть две тетушки, мамина мачеха, бабушка, бабушкина сестра — и еще много-много двоюродных и троюродных родственников! — добавил Джон.

— Ну и толпа! Что-то тесновато становится! — засмеялся Росс.

Лили тоже засмеялась и сообщила:

— А весной у меня еще будут братик и сестричка!

— Братик или сестричка, детка, — поправила ее Изабель.

— Какая разница? — простодушно спросила Лили. Все рассмеялись. Лили добавила: — И еще есть Джунипер и Доббс!

— А как же я?…

К удивлению братьев, Лили и Изабель одновременно повернулись к лестнице, словно их кто-то позвал.

— И еще Гизела! — сказала Лили. — Только вы ее не видите, потому что она ангел, а она сидит ступеньке лестницы!

— Вот так-то лучше, — довольно сказала Гизела.

Джон вздохнул: Лили, к сожалению, передались все странности Изабель. Но ей придется отучиться от бесед с невидимыми ангелами, если она хочет стать членом его семьи, а впоследствии войти в высший свет.

— Ты готова? — спросила Изабель у девочки. Та кивнула.

— Ловко, сестрица, — одобрительно прошептал Росс и обратился к Лили: — Я был очень рад увидеться с тобой. Обещаю, что скоро снова приду в гости!

— А как мне вас называть? — спросила Лили.

— Дядя Росс, конечно. — С этими словами он вышел.

— Галлахер уже ждет нас, — сказал Джон. — Пойдем?

— Как хорошо, что у меня такая большая семья! — сказала Лили, когда они вышли. — Вот только жаль… — она замялась.

— Что жаль, милая? — тут же спросил Джон.

— Жаль, что пони нету!

— Сказать тебе один секрет? — Джон улыбался.

— Я очень люблю секреты! — воскликнула Лили.

— Как и все женщины, — заметил Джон, покосившись на Изабель. — Слушай: как только мы вернулись в Лондон, я приказал привезти для тебя пони в Эйвон-Парк. Так что он уже ждет тебя там!

— Поедем туда! — попросила Лили.

— Нет, — сказал Джон, — у меня еще есть дела в городе. Ты сможешь подождать несколько дней?

Лили кивнула в знак согласия, и они сели в экипаж.

В Гайд-парке было очень красиво: по яркому синему небу проплывали облачка, под ногами шуршали опавшие листья. Солнце светило ярко, и было еще тепло.

На одной из аллей Джон обратил внимание Лили и Изабель на ряд фонарей.

— Эти фонари приказал повесить король Вильгельм Третий. Он любил прогуливаться по этой дорожке, и на «route du roi», то есть «королевской дороге», появилось первое в Англии уличное освещение.

— Я не знала этого, — сказала Изабель.

— Я тоже, — добавила Лили.

— Король говорил, что на освещенной дороге можно будет не опасаться грабителей, — продолжал Джон. Лили тут же потребовала объяснить, что такое грабители, и, растолковав ей новое слово, Джон сказал: — А еще в этом месте прошли сотни дуэлей.

— Дуэлей? Это что? — снова не поняла Лили.

— Иногда, — начал объяснять Джон, — два джентльмена, поспорив о чем-то, никак не могут прийти к согласию, и тогда они берут пистолеты, и…

— По-моему, Лили это не очень интересно, — перебила его Изабель. — Господи, ну почему вы, мужчины, только так умеете решать свои споры? Почему у женщин никогда до этого не доходит?

— Потому что вы…

— Умнее мужчин! — подхватила Изабель и осеклась: рядом с ними появился, словно материализовавшись из ниоткуда, Уильям Гримсби.

— Доброе утро, ваша светлость, — насмешливо протянул он. — Как приятно видеть единение семьи!

Джон обернулся: Уильям ехал верхом рядом с их экипажем. Изабель побелела от гнева, но ничего не сказала.

— А это кто у нас? — спросил Гримсби, бесцеремонно заглядывая в экипаж и уставившись на Лили.

— Доброе утро, Уильям, — сказал Джон, с трудом изображая улыбку. — Это Лили, моя дочь.

Насмешка исчезла с лица Гримсби. Он был в ярости — так непереносимо было для него зрелище чужого счастья.

— Когда мы приедем домой, папа подарит мне пони! — закричала Лили, которой и невдомек было, что чувствуют сейчас взрослые. — А весной мама родит мне братика и сестричку!

— Братика или сестричку, солнышко, — снова поправила ее Изабель. — Запомнила?

— Мои поздравления, ваша светлость, — сказал Гримсби, обращаясь к Изабель. — Точно так же он убил мою сестру! — И, не дав им опомниться, Гримсби ускакал прочь.

— Я убью его, — прошипел Джон.

— Успокойся, успокойся, — говорила Изабель, перегибаясь к Джону через плечо девочки и поглаживая его по руке. — Гримсби просто несчастный человек и завидует нам. Вот он и говорит разные гадости, но бояться его не нужно.

Джону потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя. Наконец он обернулся к жене и кивнул ей.

— Граф мне не понравился, — объявила Лили.

— Это он привез тебя в Эйвон-Парк? — спросил Джон.

— Он привез меня к тебе, папа! — ответила девочка, и Джон рассмеялся.

— Ты — большая оригиналка! — сказал он, обняв и поцеловав ее.

— Спасибо, папа, — ответила Лили, весьма довольная собой.

— А я? — спросила Изабель.