Онлайн книга «Трон Знания. Книга 1»
|
– А потому разборки, воровство, иногда убийства, – продолжил Даен. – Взять бы за шкирник, встряхнуть что есть мочи, и в лоб, чтобы горилку из памяти выбить. – Ударил кулаком по столу и развел руки. – Не могу! Жетон, будь он неладный, не позволяет. Если мокрое дело, то да, сразу под замок. А если подерутся мужики или лопату стащат, или мешок картошки… Ежели всех в искупительные поселения – бабы с детишками с голоду помрут. Смотрю я на это… – Даен горько улыбнулся. – Одно название – страж порядка. – У меня всё, – донеслось из кабинета. – Перечисли имущество родни. Прозвучали тихие стенания. Страж бросил взгляд на Малику, почесал затылок: – У него родственников – вся главная улица. До утра просидит. По крыльцу прогрохотали башмаки, в комнату вбежала растрепанная женщина в добротном платье – на шее сползшая с головы косынка узлом в бок, на поясе фартук в муке, в руке скалка. Подлетела к столу и скалкой по нему хрясть, что стекла в окошке звякнули. – Ты что ж это, палач, творишь, – напала селянка на стража. – Порядочного человека бить? Я ж тебя, изверг, самого в кутузку закрою! Даен выставил перед собой руки: – Тетя Фаня, не кричите. Мы во всем разберемся. На пороге смежной комнаты появился начальник: – Фанечка… Золотце… Женщина выронила скалку, бросилась к мужу на шею, заголосила: – Люди добрые! Да что ж это делается. Вашего кормильца бьют, а вы о ступеньки носки сбиваете. С улицы донесся гул, будто кто-то разворошил осиное гнездо. Малика побледнела. Даен подошел к окну, нахмурился. И лишь Адэр рассматривал разбитый кулак с таким видом, словно только что услышал обнадеживающий диагноз врача. Со словами «Да мы вас…» селянка кинулась к двери. – Я конфискую дом, – сказал Адэр. Уже взявшись за дверную ручку, Фаня обернулась: – Какой дом? – Ваш. Уперев руки в бока, она двинулась к Адэру: – Ты кто такой? – Вашего сына отправлю в приют… – Да кто ты… – …если ты сейчас же не замолчишь. – Фанечка, делай, как он говорит, – проблеял начальник. Не переставая оглядываться на Адэра, она приблизилась к мужу: – Да кто он… – Он страшный человек, – прошептал начальник и, обхватив жену за плечи, разрыдался. – А я плохой человек. Адэр сжал-разжал кулак, неторопливо прошел через комнату, приоткрыл двери. Перед крыльцом собрались зажиточные люди, одетые с иголочки. – Родня? – Родня, – еле слышно призналась Фаня. Адэр вернулся на свое место, сложил на столе руки: – Если не разойдутся, я конфискую их имущество. У Фани подкосились ноги. Начальник подтолкнул ее к двери: – Делай, как он говорит. Вскоре начальник и его жена сидели перед свечой. Тихо переговариваясь и всхлипывая, писали подписку о невыезде из селения. – Почему на крайней улице так воняет? – спросил Адэр у Даена. – Так то ж рабочая улица. – И что? – Там, что ни развалины, так отхожее место. Мужики идут с трактира и заскакивают. Улица длинная, пока домой донесешь. Начальник с женой положили перед Адэром бумаги. – На прииск ни ногой, пока не приедет комиссия, – сказал он. – Если сбежите, найду. Взял докладную и опись имущества. Долго изучал их, потирая подбородок. Какое-то время сидел, глядя на начальника, а тот сдувался прямо на глазах, беспрестанно вытирая то лоб рукавом окровавленной дорогой рубашки, то ладони о добротные, но словно пожеванные коровой, штаны. Наконец Адэр произнес: – Даю две недели, чтобы вернуть украденные деньги. Толстяк схватился за сердце: – У меня нет… – Родные помогут. Они ведь тоже замешены? – А если откажут? – Без суда и следствия отправишься в тюрьму. Фаня привалилась плечом к мужу и еле устояла на ногах. – Без суда? – прошептала Малика. – Проводи их, – приказал Адэр Даену, и, когда за супругами и стражем закрылась дверь, повернулся к Малике. – Что ты сказала? – Он имеет право на защиту. – Кто так решил? – Наказание назначает суд. Адэр схватил ее за локоть и притянул к себе. Его глаза полыхнули безудержным гневом. – Я – закон, я – суд. Мне продолжать? Малика вырвалась, отскочила к окну: – Вы Всевышний? – На этой земле – да! – Всевышнему потребовалось семь дней, чтобы сотворить мир. Вам же хватит минуты, чтобы его разрушить. Подлетев к Малике, Адэр вскинул руку. Она сжалась в ожидании удара. А он указал в окно: – Ты это называешь миром? – Они другого не знают! – Здесь жалость неуместна. – А справедливость? – Ты часто с ней сталкивалась? – Нет. Но хотелось бы. – Жалость и справедливость не уживаются рядом. Начальник похитил деньги, устроив на работу мертвые души. Разве несправедливо вернуть в казну наворованное? – В казну? Если уж быть справедливым до конца, то он похитил деньги не из казны, а у рабочих. Скрипнула дверь. – Еле до поворота довел, – проговорил Даен, топчась возле порога. – Врача в селении нет. Надеюсь, сам оклемается. – Жалко его? – спросил Адэр. – Человек ведь. – А те, кто живет на рабочей улице, не люди? Даен отвел взгляд. – Сколько в селении стражей? – Я один. – С ума сойти… – пробормотал Адэр, кивком позвал Малику и вышел на крыльцо. Посещение следующих трех приисков не принесло успокоения. Адэр и Малика двигались, словно марионетки, руководимые неведомой рукой. Подъезжали к дому начальника. Не останавливаясь, мчались на прииск. Малика сидела на проходной, Адэр ненадолго уходил. Возвращался мрачнее тучи. Затем ехали в контору – все они находились в нескольких милях от прииска. С причитающим начальником летели в охранительный участок. Ночь проводили в тревожном забытьи на узких кроватях постоялого двора. И вновь шли навстречу серому дню, точной копии предыдущих дней. *** Ветер безмолвствовал, и над разморенной духотой пустошью стоял убаюкивающий стрекот кузнечиков. Малика дремала, отвернувшись к окну. Уныло глядя на бегущую перед машиной колею, Адэр мысленно готовился к тяжелой и совсем не нужной ему встрече. При виде сытых рож и тучных тел, спрятанных под дорогими костюмами, в нем просыпалась злость. Не потому, что кто-то накопил жир и сколотил состояние на обмане трудяг – было невыносимо трудно сохранять спокойствие на похоронах своей надежды. |