Книга Трон Знания. Книга 1, страница 32 – Такаббир Эль Кебади

– Поворот сюда, потом туда. Раз-два. Третий поворот сюда, а там и дом. Увидите резной конек на крыше – значит, не ошиблись.

Вскоре Адэр вел машину по нужной улице, выискивая конька. Хорошо, если он будет большой и сразу бросится в глаза. Нет, все-таки маленький – старик сказал бы «конь», а не «конек».

Достигнув конца улицы, Адэр развернул автомобиль и поехал еще медленнее, барабаня пальцами по рулю. Терпение иссякало.

– Заходите в гости, – раздался женский голос.

Адэр ответил селянке: «Непременно», – и поинтересовался, где дом начальника прииска.

– Вы его проехали. – Селянка вскинула руку, указывая назад. – Видите крышу с резным коньком?

Должно быть, этот злополучный конь совсем крошечный, раз он его не заметил.

– Я плохо вижу, – четко выговаривая каждое слово, промолвил Адэр. – Просто скажите, какой по счету дом.

– Четвертый, – пробормотала селянка и торопливо пошла вдоль забора.

Никаких коней на доме не было, зато к верхнему углу крыши была прибита тонкая доска – полукруглая, как раскрытый веер, с вырезанными насквозь завитушками. Это он?..

Адэр пробежался взором по низкой изгороди из прутьев, по старым каменным стенам в трещинках и расколах, по ситцевым занавескам в сборочку и глиняным горшкам с цветами. Сбоку дома под навесом из парусины стоял видавший виды мотоцикл.

Между дощечками калитки протиснулась маленькая собачка – ушки надломленным зонтиком, хвостик торчком – и мягко так: «Тяв».

Из окна выглянула женщина. Отодвинув цветок с разлапистыми листьями, спросила:

– Вы к Анатану?

Адэр смотрел в простоватое, в оспинках лицо, силясь вспомнить, от чьего имени приходили отчеты, а хозяйка, приподняв белесые брови, добродушно улыбалась. Ну, если веер с узорами – конек…

– К нему, – ответил Адэр и заглушил двигатель.

– Он на прииске.

– Папа на работе, – прозвучал детский голосочек.

Над изгородью показалась голова девчушки с тонкими, как карандаши, косичками.

– Аля! – окликнула ее мать.

Девочка уселась на крыльцо, уперлась кулаком в щеку.

– Заходите в гости, – пригласила хозяйка.

Девчушка взяла со ступени трещотку, крутанула.

– Аля! – Мать постучала пальцем по подоконнику. – Не видишь, мы разговариваем?

– Где контора вашего мужа? – поинтересовался Адэр.

– Где ж ей быть? На прииске. А зачем вам?

– Хотим посмотреть.

– Анатан ждет вас? – с тревогой в голосе произнесла хозяйка. – Подождите, я сейчас. – И скрылась за занавеской.

Над изгородью вновь появилась голова девчушки с круглыми от притворного страха глазками.

– Там чудища! – Аля подняла над прутьями трещотку. – Возьми.

Адэр щелкнул зубами, чем вызвал у девочки радостный визг, и завел машину.

На крыльцо выскочила хозяйка:

– Постойте! – Припустила к калитке. – Подождите!

Адэр вдавил педаль газа в пол. Посмотрел в зеркало заднего вида. Жена начальника со всех ног бежала за ними по улице, размахивая руками. Все повторялось, разве что распорядитель прииска додумался не выставлять напоказ свои доходы, а значит, придется потрудиться, чтобы уличить его в воровстве.

***

Всё вокруг казалось враждебным и лживым. Не желая разговаривать с криводушными селянами, Адэр разузнал у детворы, в какой стороне находится прииск. Из множества тропинок, уводящих от поселка в нужном направлении, выбрал самую протоптанную. Вполне возможно, что именно по ней сотни рабочих добираются до месторождения рубинов – одних из наиболее дорогостоящих драгоценных камней.

Адэр неторопливо объезжал валуны и ямы, кусты с колючками и засохшие деревья, стараясь не потерять из виду дорожку, бегущую через непривычно желтую с бронзовым отливом пустошь. Вдали виднелись туманные очертания холмов.

В песке появились странные серые нити – точно седые волоски в золотистой шевелюре. С каждой минутой нити делались шире, длиннее. И вскоре по пустоши потянулись дымчатые полосы-пряди.

Адэр затормозил. Открыв дверцу, набрал полную пригоршню седой пыли. Пепел… Отряхнул руку. На коже осталась скользкая, маслянистая пленка.

– Как думаете, о каких чудищах говорила девочка? – прозвучал взволнованный голос.

Вытирая ладонь тряпкой, Адэр покосился на Малику и промолчал. С недавних пор от ее черного взгляда нет-нет да и пробежит мороз по коже. Или он это придумал? Истосковался по нежному взору Галисии, по гибким рукам, тонкой талии и горячему дыханию на своих губах? Возможно. В Тезаре редкая ночь проходила в холодной постели. И чаще всего в ней была его хрупкая и кроткая Галисия Каналь…

Меньше чем через час Адэр заглушил двигатель примерно в сорока шагах от сторожки – к ней вела слишком узкая для проезда тропа, по бокам которой то там то тут темнели участки земли, покрытые пеплом. Дощатое строение с одним оконцем стояло на деревянных сваях. Высокие ступени взбегали к прочной двери. Ветерок перебирал на крыше темно-золотую солому. Чуть дальше – за домиком – возвышались кучи песка и камня.

Из сторожки вышел старик и, поигрывая трещоткой, направился к автомобилю. Местный дурачок? Хорош же начальник, если доверил охранять государственное добро больному человеку.

Адэр достал из бардачка блокнот, открыл дверцу.

– Что это с ним? – обеспокоенно произнесла Малика.

Старик опрометью несся к машине, лихорадочно дергая шнур с деревянными пластинками. Над пустошью летел сухой звонкий треск.

От вида сумасшедшего сторожа сердце ёкнуло и забилось где-то под коленками. Адэр захлопнул дверцу.

– Какого черта вам надо? – крикнул старик, прильнув к окну морщинистым лбом. Дурацкая детская игрушка в его руках не переставала трещать. – А ну вон отсюда!

Адэр сжался как пружина. Стиснув зубы так, что сам увидел на скулах собственные желваки, припечатал к стеклу предписание о проверке прииска.

– А ты мне бумажку не тычь, – не унимался старик. – Проваливайте! Живо!

Еще пытаясь совладать с рвущейся наружу яростью, Адэр толкнул дверцу, но сторож, видимо, подпер ее коленом.

– Проваливай и баста! Не то собак спущу.

– Он не шутит, – прошептала Малика. – Давайте уедем.

Пружина внутри Адэра резко распрямилась, даже показалось, что в ушах взвизгнула сталь витков. Он опустил стекло, схватил сторожа за ворот рубахи. Сделав молниеносный оборот кистью, намотал ткань на кулак и по плечи втянул горлодера в салон. Обветренное, с дряблой кожей лицо покраснело как переспевший арбуз, рот искривился ржавым гвоздем, глаза вылезли из впадин и стали похожи на глаза бульдога. Странное дело, но трещотка продолжала звонко трещать. И совсем уже странно: Адэр четко ощущал, как ему в спину бьется волной страх Малики.